Мы продолжаем цикл статей доктора исторических наук Алексея Олейникова, автора книги «Россия-щит Антанты».

Сегодняшний материал профессора Олейникова посвящен одному из самых оболганных эпизодов Первой мировой войны - кампании 1915 года на русском фронте.

Одной из устоявшихся точек зрения западной и отчасти отечественной историографии является оценка кампании 1915. на Русском фронте. Считалось, что русская армия постоянно отступала, германцы легко продвигались вперед, темпы их продвижения определялись исключительно физическими возможностями людей и техническими – боевой техники.

Вообще, война на Востоке была лишь бледной тенью операций на Западе. Так, Э. Вест пишет: «Немцы одерживали постоянные победы на просторах востока, но, быстро наступая, они до предела растягивали линии материально-технического снабжения».

Но уровень потерь противников опровергает этот исторический штамп. 1915-й, вопреки устоявшимся стереотипам, был самым кровавым годом для государств германского блока за всю войну. И прежде всего – за счет Русского фронта. Ведь в этом году Россия стала главным объектом воздействия боевой мощи всего германского блока. Русская армия, в течение всей войны одновременно сражавшаяся с основными силами Австро-Венгрии и Турции, в 1915. приняла на себя удар и главных сил Германии.

Как писал немец-фронтовик Вальтер Бекман: «Летнее преследование 1915 года было для германских частей временем наиболее тяжелых потерь за всю войну». Например, 91-й пехотный полк 19-й пехотной дивизии 10-го армейского корпуса с мая по сентябрь потерял в Галиции свыше 100 % своего состава (около 4,5 тыс. человек) – и это не исключение.

Наступательные и оборонительные операции, равным которым не было на Западе, приводили к большим жертвам. Количества этих операций и потерь в них понесенных, не выдержали бы никакие другие армии кроме русской и германской. Цифры подтверждают высказывание очевидца.

Январь 1915. (19-24-е) – тяжелые бои в Польше – у Боржимова и Воли Шидловски. Германские войска понесли в этих сражениях крупные потери – 40 тыс. человек. То есть, считая боевой состав германской пехотной дивизии равным в среднем 10 тыс. человек – потери составили 50% группировки! Прежде всего, это войска 1-го, 25-го резервных и 17-го армейского корпусов (особенно пострадали 1-я, 49-я резервные, 4-я, 36-я пехотные дивизии).

Характеризуя урон сторон и учитывая кратковременность сражения, можно признать сражение у Воли Шидловской в качестве одной из самых кровавых операций Первой мировой войны. Фактически потери противников (если учесть, что 23-го и 24-го января шла в основном перестрелка) достигали цифры 10-ти тыс. человек в день, но без осмысленного оперативного результата.

Кровопролитными для германских войск были бои в Восточной Пруссии в янв.-марте 1915. Применительно ко Второй Августовской операции (Зимнее сражение в Мазурии) 25 янв. - 15 февр. немецкие архивные материалы называют общие потери лишь германского 21-го армейского корпуса - 120 офицеров и 5,6 тыс. бойцов, потерян 1 генерал, ранены 2 полковых командира. На одну 65-ю пехотную бригаду приходилось 60 офицеров и 2 тыс. бойцов. И это лишь один корпус противника! Потеря генерала и ранение в бою старших офицеров говорят о серьезном поражении бригады противника. Кстати говоря, потери германского корпуса вполне соотносятся с потерями русских корпусов 10-й русской армии (за исключением 20-го).

Потери германцев в этом сражении были велики. По воспоминаниям русского участника боев: «Осматривавший на другой день поле сражения (у д. Махарце – прим. авт.) начальник связи 108-го полка насчитал более 300 трупов... У пленных находили много карт Франции…Один из пленных сам отдал захваченное им во Франции знамя пожарной дружины г. Аленкур на р. Эн … На шоссе и около него валялись русские повозки…и много немецких трупов…». Так, в боях у Махарце части русской 27-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса разгромили три полка 42-й германской дивизии 21-го армейского корпуса. В результате, взято около 1000 пленных, захвачено 13 орудий и несколько пулеметов. Пионерная (инженерная – А. О.) рота попала в плен в полном составе. Начальник 29-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса генерал-лейтенант А. Н. Розеншильд-Паулин называет цифру в 1200 пленных немцев. Но большинство этих трофеев опять вернулось к немцам.

О потерях противника офицер 108-го пехотного Саратовского полка (входившего в состав 27-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса) вспоминает, говоря об одном из арьергардных боев: «Последнюю атаку немцы вели в направлении на м. Вальтеркемен, и она была самая упорная. Немцы освещали русские позиции прожекторами и светящимися ракетами. Стрелки и особенно пулеметы нанесли немцам большие потери и заставили их вернуться в свои окопы».

Русский офицер В. Литтауэр, в составе гусарского полка при повторном русском наступлении побывавший на местах боев в Августовских лесах, так передает свои впечатления, свидетельствующие в том числе о германских потерях: «2 марта, спустя девять дней после поражения XX кор­пуса, 10-я русская армия перешла в контрнаступление…В сумерках мы вошли в ав­густовский лес, где был окончательно разгромлен XX рус­ский корпус. По обеим сторонам дороги было свалено что-то, издали напоминавшее штабеля дров. Снежков подъехал ближе к штабелям и сообщил, что это груды тел… Поля и леса были буквально покрыты убитыми — и нем­цами и русскими. На последнем этапе битва, по всей ви­димости, шла с переменным успехом, и тела немецких и русских солдат покрывали землю слоями, словно начин­ка в пироге. Я как сейчас вижу батарею на огневой позиции: заря­жающие за орудиями; солдаты и лошади на своих местах, и все они мертвые. Я помню пехотную роту, которая, судя по состоянию тел, была скошена пулеметной очере­дью. На лесной дороге я наткнулся на несколько носилок с немецкими солдатами. Солдаты на носилках, санитары-носильщики и два медбрата - все были убиты. На доро­ге стояли фургоны, принадлежавшие русскому полку; и лошади, и люди в фургонах были мертвы. Дальше, в том месте, где дорога проходила под мостом, лежала груда мертвых немецких солдат. Возможно, они спрятались под мостом и там их настигли пули. На окраине деревни тоже лежали тела мертвых немец­ких солдат. Кто-то сказал мне, что там лежало 400 трупов. Вероятно, они построились в колонну в ожидании при­каза, когда из леса неожиданно раздались пулеметные оче­реди».

Косвенно собственные высокие потери подтверждает и противник. Начальник штаба германского Главнокомандующего на Востоке генерал-лейтенант Э. Людендорф писал: «15-го и 16-го (нового стиля – А. О.) авангард 21-го армейского корпуса … продвинулся далеко вглубь леса. Но здесь его смяли отходящие с запада на восток русские колонны и частью взяли в плен». Об этом факте сообщает и генерал-квартирмейстер штаба германского Главнокомандующего на Востоке полковник М. Гофман.

В зимних праснышских боях германцы признали потерю 13 тыс. человек и знамени, заявив в то же время о следующих трофеях: 12 тыс. пленных, 36 орудий и 19 пулеметов. Но ведь в Праснышской операции были полностью разгромлены и почти уничтожены 2 германских корпуса (один в Прасныше, другой в арьергарде, прикрывая отступление остатков германских войск).

Общие потери немцев во Второй Августовской и зимней Праснышской операциях 1915. - около 80 тыс. бойцов: во Второй Августовской операции до 20 тыс. человек для германских 8-й и 10-й армий и до 60 тыс. человек (из этого числа – до 14 тыс. пленных) в Праснышском сражении для германских 12-й и 8-й армий (трофеями русских войск также стали 58 орудий).

В ходе оборонительной летней Праснышской операции 30 июня – 4 июля общие потери германской армейской группы фон Гальвица по немецким данным – до 10 тыс. (только за день 1 июля 2,7 тыс. человек). Но по подсчетам историка Г. К. Королькова потери германцев достигают 25% от группировки М.- К.- В. Гальвица (причем без учета полученных им в ходе операции подкреплений) – а это свыше 40 тыс. человек, что, на наш взгляд, гораздо ближе к истине.

Бои в предгорьях Карпат начались еще осенью 1914. Так, 24-й армейский корпус 8-й русской армии с 13 нояб. по 1 дек. взял следующие трофеи: 1 ге­нерала, 149 офицеров, свыше 12 тыс. солдат, 12 орудий, 15 пуле­метов, 60 зарядных ящиков, 14 паровозов, 330 вагонов.

В период Карпатской операции (янв. - март 1915.) австрийцы и германцы (разновременно это Южная германская, австрийские 3-я, 4-я, 5-я армии, армейская группа Пфланцер-Балтина, германский Бескидский корпус) по австрийским данным потеряли до 800 тыс. человек. В том числе 150 тыс. пленными - лишь с 20 февр. по 19 марта 1915. – до 59 тыс. человек, 21 орудие, около 200 пулеметов. В период 6 – 30 марта русскими захвачены 70 тыс. пленных при 900 офицерах, свыше 30 орудий и 200 пулеметов.

Австрийские источники оценивают потери центральных держав в Карпатской битве без учета гарнизона Перемышля, причем русские потери считаются такими же.

Западные историки Д. Киган и Н. Стоун оценивают только австрийские потери за 3 первых месяца 1915 г. в 800 тыс. человек.

Английское официальное издание времен войны отмечает, что австрийцы в Карпатах ежедневно теряли от 1 до 3 тысяч человек.

Понятно поэтому, что австрийская армия, потерявшая в Карпатском сражении людей не меньше, чем за всю кампанию 1914. на Русском фронте, без германской помощи продолжать активные действия не могла.

Русские архивные материалы следующим образом иллюстрируют ситуацию с трофеями за первые полгода войны. К февралю 1915 войсками Северо-Западного фронта захвачено 439 офицеров, 48400 нижних чинов, 309 орудий, 127 пулеметов; войсками Юго-Западного фронта захвачено 4026 офицеров, 357602 нижних чинов, 727 орудий, 632 пулемета. Указанный документ также зафиксировал, что только в Киевском артиллерийском складе было сосредоточено 127 австрийских и 17 германских трофейных орудий. А в общей сложности, указывалось, было захвачено офицеров 4465 (в т. ч. 181 германский) и нижних чинов 404765 (в т. ч. 18309 германцев). Орудий всего - 955, а пулеметов - 731. Из гарнизона Перемышля было эвакуировано в Россию 9 генералов, 2307 офицеров и 113890 нижних чинов австро-венгерской армии. В лазаретах осталось еще около 6800 больных и раненых.

И русские войска, и австро-германцы понесли в Горлицкой операции 19 апр. – 10 июня крупные потери. Потери победителей были весьма чувствительны даже по германским данным. Так, только германские потери (11-я армия) и только за 19-30 апр. по Л. фон Роткирху (приводящему официальные данные германской главной квартиры) составили 28 тыс. человек.

Только 11-я армия за период от начала Горлицкого прорыва и до взятия Львова (т. е. за период 19 апр. – 9 июня) по данным германского Рейхсархива потеряла 87 тыс. человек. Таким образом, потери в Горлицкой операции составили для немцев 69% первоначального состава 11-й армии (87 тыс. человек из 126 тыс. бывших к началу операции).

Южная германская армия лишь за июнь месяц потеряла 25 тыс. человек. Еще более крупными были потери австрийских войск, прежде всего 4-й армии.

Отступая, русские войска Юго-Западного фронта проводили успешные операции, наносили противнику чувствительные контрудары.

9-я армия Юго-Западного фронта провела в конце мая успешную Прутскую операцию, взяв 17 орудий, 78 пулеметов и свыше 16 тыс. пленных австро-германцев. Так, 4-я пехотная дивизия 6-го армейского корпуса 11-й армии по неполным данным за период 25-27 мая пленила свыше 1,2 тыс. солдат и офицеров противника.

27 мая – 2 июня войсками 11-й русской армии было нанесено поражение Южной германской армии у Журавино (в частности, была разбита 3-я гвардейская дивизия) – пленено до 18 тыс. солдат и офицеров противника. Так, 16-й Финляндский стрелковый полк 4-й Финляндской стрелковой дивизии в результате 3-х часового боя 1 июня захватил свыше 600 пленных, 2 орудия и 4 пулемета. Генерал В. И. Гурко писал об итогах всей операции: «в течение десяти дней четыре наших дивизии, хотя и неполного состава, с боями прошли почти полпути до города Стрый, смогли захватить примерно 25 тысяч пленных вместе с соответствующим числом офице­ров, пулеметов и другого разнообразного военного имущества. Однако развитию нашей победы и возможному захвату мес­течка Стрый воспрепятствовала нехватка кавалерии».

Крупные потери стороны понесли в летне-осенних боях в полосе русского Юго-Западного фронта – операциях на Серете, у Луцка и Чарторыйска, на Стрыпе. Так, крупный успех имела 11-я русская армия, 17-го авг. контратаковавшая у Збаража наступавшего противника. Южная германская армия была остановлена. 25-го авг. 11-я армия перешла в наступление на Серете, нанеся поражение Южной германской армии и взяв в ходе 5-дневных боев около 36 тыс. пленных. Из них 10 тыс. были захвачены частями 6-го и 17-го армейских корпусов.

Всего же с 17-го по 30-е авг. русскими войсками было захвачено свыше 40 тыс. пленных, 70 орудий и 165 пулеметов.

10 сентября войска 8-й русской армии временно взяли г. Луцк. За Луцкую операцию только 4-я «Железная» стрелковая дивизия взяла в плен до 10 тыс. солдат и офицеров противника.

В течение осени войска 8-й армии вели бои местного значе­ния в Полесье, на Волыни и в Галиции, взяв 5 окт. г. Чарторыйск. Одним из результатов операции у Чарторыйска стал разгром 1-й пехотной дивизии немцев (захвачено много пленных – 8,5 тыс. человек, не считая раненых, в том числе почти целиком полк кронпринца германского и германская гаубичная батарея), захват 30 орудий и большого количества пулеметов.

Операция на Серете, Луцкая и Чарторыйская операции имели важнейшее значение для всего Юго-Западного фронта.

Во многом, именно Луцкая операция не позволила противнику осуществить маневр флангового охвата отходящей центральной группы русских армий. Издатели Энциклопедического Словаря Русского Библиографического Института Гранат дали такую характеристику Луцкой операции: «14-22 сентября, в районе Луцка, русская 8-я армия… произвела крайне удачную контратаку. 4-я австрийская армия… была разбита наголову. Австрийцы не только не смогли отправить на Сербский фронт 6-й и 17-й корпуса, как у них было условлено с германским командованием, но были вынуждены обратиться с просьбой о германской помощи. Группе Герока, двинутой во фланг русским из Полесья и составленной, главным образом, из 24-го германского резервного корпуса, удалось… остановить наступление Брусилова. Бои здесь затянулись до 23 октября. Наша контратака дала нам до 70 тыс. пленных».

Сами немцы оценивали потери германских дивизий армейской группы Э. Бем-Эрмоли и Южной германской армии лишь с 8 по 18 окт. почти в 10 тыс. человек (в т. ч. 2 тыс. убитых, 4,5 тыс. раненых и 3,2 тыс. пропавших без вести).

Авторы британской «Истории Великой войны» считали «бои августа – сентября на линии р. Стрыпа точкой обратного отсчета – чертой, остановившей австро-германское наступление. Трехдневные бои, давшие 33000 пленных» австрийцев и германцев качнули маятник войны на Русском фронте в пользу Антанты, противник переходит к обороне. Согласно сводкам русского командования, к 28-му дек. в р-не Волочиска было сосредоточено свыше 10 тыс. только здоровых пленных германцев и австрийцев, захваченных у Черновиц и Тарнополя.

Операции в Прибалтике в 1915. были особенно кровавы для нашего противника. По данным Рейхсархива, только 12-я германская армия потеряла за июль и авг. 1,8 тыс. офицеров и 80 тыс. бойцов, даже октябрь месяц стоил Неманской армии потери 15 тыс. человек. В ходе боев у Ковно немцы потеряли убитыми, ранеными и пленными около 10 тыс. человек. В результате боев 27-29 авг. на виленском направлении потери германских пехотных рот доходили до 100 человек на каждую. Причем операции в Прибалтике летом-осенью 1915. (Митаво-Шавельская, Ковенская, Виленская, Свенцянский прорыв) в стратегическом плане были безрезультатны для германского командования, но сопровождались значительными потерями.

На 1-е дек. 1915. на учете в России числилось пленных:

Германцев – 1193 офицера и 67361 нижний чин;

Австрийцев – 16558 офицеров и 852356 нижних чинов.

А с остающимися в прифронтовой полосе (без турок) – 1,2 млн. человек.

В ходе Алашкертской операции на Кавказском фронте трофеями русских войск к 21-му июля стали более 10 тысяч пленных и 12 орудий.

Подводя итог потерям армий германского блока в кампании 1915., необходимо отметить следующее. По авторитетным данным французских военных специалистов германская армия потеряла в 1915-м на Русском фронте 1 млн. человек (в то время как на Французском – 721 тыс.), австро-венгерская – 1 млн. 252 тыс. человек (на других фронтах – Итальянском – 181,6 тыс. человек, Балканском – 29 тыс. человек), турецкая – до 100 тыс. человек.

В итоге, воюя с огромными проблемами в плане вооружения и снабжения, отступая, русская армия нанесла странам германского блока урон в 2 млн. 350 тыс. бойцов. Причем потери этого года были самыми тяжелыми для всех государств германского блока за всю войну.

Давая оценку германским потерям на Востоке в 1915., подполковник Лярше отмечал, что факт потери миллиона человек для немцев – «свидетельство качеств армий великого князя Николая».

Германская армия потеряла на Русском фронте 58%, австро-венгерская – до 86%, турецкая – до 30% от всех боевых потерь за год.

Особенно разительно цифры потерь врага смотрятся при сопоставлении с количеством оттянутых войск противника. Имея на своем фронте менее 50% от всех пехотных дивизий Четверного союза, русская армия нанесла врагу значительный ущерб – более 67% от потерь вооруженных сил германского блока за год.

Соотношение общих потерь в кампании 1915. иллюстрирует также тот факт, что Русский фронт был в этот период для Четверного блока главным.

Подводя итог потерям в кампании 1915., следует отметить, что владение германцами инициативой, взятие ими на себя роли активной стороны в боевых действиях предоставляло им возможность создавать любое оперативное усиление на направлении удара – массировать силы и средства, превзойдя на значимом участке противника и по количеству бойцов, и путем создания мощного огневого кулака.

Разумеется, они были способны нанести врагу более тяжкие потери – ведь артиллерия окончательно стала «богом войны»! Да и в целом следует признать, что германцы в Первую мировую войну тактически воевали лучше всех (включая англичан и французов – те тоже несли более тяжелые, чем немцы, потери). Управление, огневая мощь и тактика – вот три козыря германской армии времен Великой войны.

Другое дело, что череда ненужных побед немцев привела их в итоге к поражению.