Английские сожаления о Проливах и Российской Империи


Галлиполи. .



Галлиполи


Оригинал взят у в Английские сожаления о Проливах и Российской Империи

Вот что, например, пишет британский дипломат, историк и литератор Джон Джулиус Купер, второй виконт Норвич в популярной обзорной работе «Срединное море. История Средиземноморья» о неудачной попытке англичан захватить Константинополь в 1915 году:



«Один из многих примеров иронии судьбы, связанных с галлиполийской операцией, состоит в том, что после хаоса и неразберихи, которыми с самого начала было отмечено это предприятие, эвакуация в самом его конце явилась образцом высочайшего уровня планирования и организации. Потерь практически не было, ни одного солдата не бросили на произвол судьбы. Однако имел место еще более удивительный парадокс: грандиозная экспедиция, хотя и закончилась крахом, тем не менее, представляла собой гениальный замысел, который должен был (и мог) увенчаться успехом. Спустя несколько лет после войны в официальном отчете о тех событиях, выпущенном турецким генеральным штабом, признавалось, что бой 19 марта (1915 г.) с британским флотом оставил турецкие войска практически без боеприпасов; если бы де Робек немедленно возобновил атаку, то, вероятнее всего, смог бы беспрепятственно пройти через проливы к Константинополю, и в этом случае «восемь дивизий, остававшихся там, были бы не в состоянии защитить его». Если бы Константинополь был оккупирован, едва ли русские подписали бы сепаратный мир, да и революция в России могла бы никогда не произойти. Даже после высадки победа была возможна; турецкий отчет также допускал, что дважды за период кампании — во время первой высадки войск АНЗАК в апреле и в заливе Сувла в августе — союзники почти наверняка прорвали бы вражескую оборону, если бы не Мустафа Кемаль. Если бы им удалось это сделать, если бы кампания завершилась победой (а такой исход был вполне реален), великая война могла бы закончиться на три года раньше и миллионы жизней были бы спасены».


Можно, конечно, сказать, что тут автор имел в виду как раз то, что в результате затянувшейся воны в России сложилась тяжелая ситуация и стала возможна революция. Но допустима тут и иная трактовка, что получи тогда Великобритания контроль над Константинополем и проливами, так и не было бы у англичан такой уж острой необходимости спонсировать (даже с некоторыми для себя военными и политическими рисками, и определенными экономическими и демографическими потерями) революцию 1917 года в России.



Или вот еще интересный фрагмент:



«К 18 февраля 1915 г. объединенная эскадра заняла боевые позиции, а на следующее утро, в 9 часов 51 минуту, началась бомбардировка. Она продолжалась в течение целого дня; эскадра медленно курсировала вдоль побережья, обстреливая форты с близкой дистанции. Тем временем тральщики делали свое дело, расчищая вход в пролив от мин. К наступлению сумерек решающий успех все еще не был достигнут. Командующий союзной эскадрой вице-адмирал Сэквил Карден понял, что, если его корабли не смогут подойти ближе к целям, им не удастся добиться даже минимального результата. На беду, той ночью погода испортилась, и волнение на море сделало ведение прицельной стрельбы невозможным. Лишь по прошествии пяти дней шторм стих, и боевые действия возобновились. 25 февраля заместитель Кардена контр-адмирал Джон де Робек вошел в пролив, и защитники побережья отступили на север. В течение следующих нескольких дней небольшие группы матросов и морских пехотинцев высаживались на европейский и азиатский берега, подавляя сопротивление турок там, где они его обнаруживали, однако большая часть территории казалась покинутой. 2 марта Карден телеграфировал в Лондон, что при хорошей погоде он надеется через две недели быть в Константинополе.
Какое заблуждение! Вскоре он убедился в том, что Дарданеллы представляли собой одно сплошное минное поле; вражеская артиллерия не позволила тральщикам выполнить их работу, а флот не мог заставить пушки замолчать, пока не были обезврежены мины. Спустя две недели, вместо того чтобы бросить якорь у стен Константинополя, Карден с нервным срывом плыл обратно в Лондон. В должности командующего эскадрой его сменил де Робек, который пошел на штурм пролива 18 марта; увы, его постигла неудача — главным образом из-за минных заграждений, которые не были заранее обезврежены; на минах подорвались французский и два британских корабля. Де Робек не знал (хотя мог бы предполагать), что турецкие батареи в тот момент испытывали острую нехватку боеприпасов и едва ли могли надеяться на то, что в скором времени их получат. Он знал лишь о своих тяжелых потерях и о том, что Константинополь был от него так же далек, как и прежде.Что касается турок, то их шестидесятитысячный корпус, умело размещенный на позициях своим командующим, генералом Лиманом фон Сандерсом, впервые за много лет одержал победу над флотом его величества, который в течение долгого времени казался непобедимым не только туркам, но и всему остальному миру. Константинополь был спасен от британских «клешней». Турки вновь могли ходить с высоко поднятой головой».



Весьма примечательно, что далее в тексте ничего о немецком командовании не говорится, зато встречаются такие высказывания:



«Мустафа Кемаль, в тридцатичетырехлетнем возрасте, был командиром дивизии. Поспешив с одним батальоном навстречу союзному десанту, он в одиночку остановил группу своих отступавших соотечественников, а затем одной только силой убеждения заставил их повернуть обратно и сражаться; после этого, осознав, что сражение было гораздо более серьезным и крупномасштабным, нежели он себе представлял, на свой страх и риск вызвал отборный турецкий полк и одно из арабских подразделений. Поступив таким образом, он, безусловно, превысил полномочия, однако своему командованию о принятом решении он сообщил не раньше полудня. К этому времени развитие событий показало, что он был прав; к своим подчиненным он вернулся уже в ранге командующего всеми войсками, противостоявшими войскам АНЗАК».



Ну а в заключение следует сказать, что изначально существовал и другой план возможных действий:



"27 декабря 1914 г. Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, направил на имя премьер-министра Герберта Генри Асквита обстоятельную записку. В ней он утверждал, что война зашла в тупик. Обе враждующих стороны так хорошо окопались, что продвижение вперед даже на несколько сот ярдов может стоить нескольких тысяч убитых. Необходимо перенести боевые действия на новый театр войны. «Неужели у нас нет других вариантов, кроме как отправить наших солдат грызть колючую проволоку во Фландрии?» — спрашивал Черчилль. По его мнению, вариантов было два. Вторжение и оккупация Шлезвиг-Гольштейна с целью вынудить Данию присоединиться к Антанте и «открыть» Балтийское море для союзного флота; тогда русские смогут высадить свои войска в 90 милях от Берлина. Несомненно, этот сценарий представлялся ему более предпочтительным. Впрочем, он предложил еще один проект, более амбициозный и впечатляющий: вторжение на Галлиполийский полуостров".