Игорь Манцов
Бомбоубежища вместо столовых
Скорее всего (лень, да и неприятно отслеживать), российскую культурную общественность взбесило присуждение Нобелевской премии по литературе, в сущности, эстраднику Бобу Дилану. Завистливая неумная общественность эта, даже когда Нобеля отдавали гениальной канадской рассказчице Элис Манро, отвратительно брюзжала.
Интересно, что историю с Диланом полтора года назад смоделировали в России: «русскую Нобелевку для стихотворцев», премию «Поэт», присудили барду и поэту-песеннику Юлию Киму. В знак протеста два члена судейской команды, высокопарные и много о себе, видать, воображающие Кушнер с Рейном, вышли из состава жюри, заявив, что им противно поощрять «прикладную поэзию».
Мне кажется, и Кима, и Дилана премировали по делу: мир изменился, бытование культуры иное. «Я не помню, что он за тексты писал. По-моему, его «Дети цветов» как-то прослушивали в своё время. Конечно, ниже падать Нобелевской премии уже некуда. Уже куплетистам дают Нобелевскую премию», – сказал Эдуард Лимонов, случайно до меня донеслось.
Да, куплетистам. Если угодно так называть. Предельно демократичное решение. А Лимонов обнаружил свою глубинную завидущую природу. И ведь это ещё лучший среди наших «культурных деятелей»! Но тоже оказался не демократом. Врагом здоровой массовой культуры.
«Глаза завидущие, руки загребущие».
Проговорился.
«Нобелевка» - идеальный тест на демократизм и вменяемость.
Мир определённо меняется к лучшему. Но это внешний, это «у них там». А что же тут?
Тут – до смешного. Вернули и лексику, и риторику, и образность, и понятийный аппарат «ядерной войны». Включаешь телевизор: там обсуждается проблема… бомбоубежищ. Расейские пропагандисты ликуют: у нас-то бомбоубежищ достаточно, зато у американских партнёров недостаточно, и вот поэтому они закономерно подохнут. А «мы»? Что же «мы»?
Вероятно, это самое «мы» намеревается после «победы над врагами» захлебнуться никем уже не контролируемой специфической отечественной духовностью.
Все эти горячие патриотичненькие разговоры - именно под соусом духовности, православия и народности. Казалось бы, чего проще: отвяньте от Америки, от Запада, коли не нравятся их премиальные расклады, их манеры, их образ жизни, их «бездуховность», их «разврат». Советский Союз (о, всё больше люблю и восхищаюсь!) мог последовательно, мог честно своё неприятие «Америки» замотивировать. Огораживался, потому что оберегал своих «простаков» (подавляющее большинство населения!) от преждевременного урбанизма и сопутствующей сложносочинённой свободы. А «эти»?
Мечтают потреблять, ни на кого, ни на что даже не оглядываясь. Изумлённый Запад пытается их минимально пока что прищучить, прижучить. Обижаются.
Мама дорогая, обижаются! Уже по уши увязли в зловонной византийской хитрости, но никак не угомонятся. Непоследовательность внутренней речи и, соответственно, пропаганды, умиляет.
«Совок» и поган у них, и хорош одновременно; и преступен, и добр одновременно. Потребление и отвратительно, и сладко. Западоиды, конечно, не могут подобное византийское хитрованство уважать.
Когда я учился в начале 90-х во ВГИКе, не уставал удивляться масковскому маразму. Помню, отечественную литературу читала нам некая дама, подруга и поклонница Сокурова, едва ли не познакомившая его с Арабовым, что-то вот эдакое. Помню хорошо, как она периодически съезжала с русских писателей, с Блока и Белого, например, - на… Ельцина.
Внезапно принималась говорить посреди семинара такое: «Мы просто не можем с близкого расстояния оценить, что сделал Ельцин, какого масштаба свершение…»
Я, осторожно так: «Знаете, вот живу в общаге, много путешествую по культурным достопримечательностям столицы, ухожу на целый день, а покушать, простите, вдруг стало негде. Элементарно все столовые вздорожали раз примерно в пятьдесят. Ельцин Бог, я лох, а покушать нечего. Вы хоть в курсе?»
Не понимала. Недопонимала.
Очень интеллигентная. Фамилию не помню; помню, что благоухала интеллигентностью. Кушать, между тем, действительно было негде, и это простое обстоятельство тотально подрывало социальную мобильность. Виртуозно упраздняло здоровую капиталистическую конкуренцию!
Осторожно, но уверенно предположил: «Понимаете, Запад не с вами же. Запад демократичен по духу. Он, едва увидит, что «ваши» ограничивают мои элементарные права и свободы, мою социальную мобильность, - вломит и вам, и «вашим», и вашему Ельцину, мало не покажется…»
Запад, к сожалению, долго присматривался – Ельцин помер. Не мог поверить, что ТАКАЯ наглость бывает в «цивилизованном мире».
Самое забавное, что я ещё добавил: «Увидите, дело опять дойдёт до «гражданской обороны», до бомбоубежищ и противогазов». Вообще не поняла, о чём я.
И вот, сбывается. Снова подворовывают аутентичную советскую образность. За неимением какой бы то ни было собственной.
Канал «Культура» показал на днях первый советский телесериал «День за днём» (1971-72). Эта «телевизионная повесть Михаила Анчарова» исключительно интересна. Ни единого умолчания, диссиденты отдыхают!
Просто страна увидена с позиции «трудового человека», которому за счастье – вовремя и сытно покушать, переночевать в тепле, душевно пообщаться с себе подобными и честно, за разумную зарплату потрудиться.
Первая часть, начальные, кажется, 9 серий, рассказывают о том, как всесоюзная община расселяется из коммуналки в отдельные гнёзда, отдельные квартиры. Сначала люди держат друг друга под полным контролем. Друг друга, но и страну тоже.
А едва расселились, случилась тотальная непрозрачность. И вот здесь люди растерялись: местная, будто бы «великая» культурка, не приготовила, не предложила им механизмов индивидуального роста и разумной кооперации на расстоянии. Не предложила элементарного «интересного сюжета». Купились в отчаянии на западный стандарт, которого не выстрадали. Тут-то явились грамотные черти и соблазнили «переменами». Переменами в свою, конечно, пользу.
Хорошо сказал философ Виталий Куренной: «По Гегелю личность – это понятие, которое указывает на равенство: личность – это все субъекты современного права, перед которым все по определению равны. А романтическое, воспринятое российской интеллигенцией понятие «личности» совершенно обратное. Личность – это уникальность, личность – это нечто выдающееся. Меня однажды поразили слова одного видного актёра, который по телевизору вещал следующее: вот этот вот выдающийся человек – он личность, а вот эти вот бандиты – они не личности. Для Гегеля такое словоупотребление было бы невозможно, а вот для нашей интеллигенции это совершенно естественный ход мысли».
Для этих самых наших «грамотных» весь народ – бандиты.
Расейские грамотные черти – наихудшие черти в мировой истории. Любое, поэтому, их недовольство той или иной ситуацией сигнализирует о праведности этой самой ситуации, о её, ситуации, богоугодности.
Посему вручение Нобелевской премии Бобу Дилану – событие прекрасное, удивительное и радостное.
Бомбоубежища вместо столовых
Скорее всего (лень, да и неприятно отслеживать), российскую культурную общественность взбесило присуждение Нобелевской премии по литературе, в сущности, эстраднику Бобу Дилану. Завистливая неумная общественность эта, даже когда Нобеля отдавали гениальной канадской рассказчице Элис Манро, отвратительно брюзжала.
Интересно, что историю с Диланом полтора года назад смоделировали в России: «русскую Нобелевку для стихотворцев», премию «Поэт», присудили барду и поэту-песеннику Юлию Киму. В знак протеста два члена судейской команды, высокопарные и много о себе, видать, воображающие Кушнер с Рейном, вышли из состава жюри, заявив, что им противно поощрять «прикладную поэзию».
Мне кажется, и Кима, и Дилана премировали по делу: мир изменился, бытование культуры иное. «Я не помню, что он за тексты писал. По-моему, его «Дети цветов» как-то прослушивали в своё время. Конечно, ниже падать Нобелевской премии уже некуда. Уже куплетистам дают Нобелевскую премию», – сказал Эдуард Лимонов, случайно до меня донеслось.
Да, куплетистам. Если угодно так называть. Предельно демократичное решение. А Лимонов обнаружил свою глубинную завидущую природу. И ведь это ещё лучший среди наших «культурных деятелей»! Но тоже оказался не демократом. Врагом здоровой массовой культуры.
«Глаза завидущие, руки загребущие».
Проговорился.
«Нобелевка» - идеальный тест на демократизм и вменяемость.
Мир определённо меняется к лучшему. Но это внешний, это «у них там». А что же тут?
Тут – до смешного. Вернули и лексику, и риторику, и образность, и понятийный аппарат «ядерной войны». Включаешь телевизор: там обсуждается проблема… бомбоубежищ. Расейские пропагандисты ликуют: у нас-то бомбоубежищ достаточно, зато у американских партнёров недостаточно, и вот поэтому они закономерно подохнут. А «мы»? Что же «мы»?
Вероятно, это самое «мы» намеревается после «победы над врагами» захлебнуться никем уже не контролируемой специфической отечественной духовностью.
Все эти горячие патриотичненькие разговоры - именно под соусом духовности, православия и народности. Казалось бы, чего проще: отвяньте от Америки, от Запада, коли не нравятся их премиальные расклады, их манеры, их образ жизни, их «бездуховность», их «разврат». Советский Союз (о, всё больше люблю и восхищаюсь!) мог последовательно, мог честно своё неприятие «Америки» замотивировать. Огораживался, потому что оберегал своих «простаков» (подавляющее большинство населения!) от преждевременного урбанизма и сопутствующей сложносочинённой свободы. А «эти»?
Мечтают потреблять, ни на кого, ни на что даже не оглядываясь. Изумлённый Запад пытается их минимально пока что прищучить, прижучить. Обижаются.
Мама дорогая, обижаются! Уже по уши увязли в зловонной византийской хитрости, но никак не угомонятся. Непоследовательность внутренней речи и, соответственно, пропаганды, умиляет.
«Совок» и поган у них, и хорош одновременно; и преступен, и добр одновременно. Потребление и отвратительно, и сладко. Западоиды, конечно, не могут подобное византийское хитрованство уважать.
Когда я учился в начале 90-х во ВГИКе, не уставал удивляться масковскому маразму. Помню, отечественную литературу читала нам некая дама, подруга и поклонница Сокурова, едва ли не познакомившая его с Арабовым, что-то вот эдакое. Помню хорошо, как она периодически съезжала с русских писателей, с Блока и Белого, например, - на… Ельцина.
Внезапно принималась говорить посреди семинара такое: «Мы просто не можем с близкого расстояния оценить, что сделал Ельцин, какого масштаба свершение…»
Я, осторожно так: «Знаете, вот живу в общаге, много путешествую по культурным достопримечательностям столицы, ухожу на целый день, а покушать, простите, вдруг стало негде. Элементарно все столовые вздорожали раз примерно в пятьдесят. Ельцин Бог, я лох, а покушать нечего. Вы хоть в курсе?»
Не понимала. Недопонимала.
Очень интеллигентная. Фамилию не помню; помню, что благоухала интеллигентностью. Кушать, между тем, действительно было негде, и это простое обстоятельство тотально подрывало социальную мобильность. Виртуозно упраздняло здоровую капиталистическую конкуренцию!
Осторожно, но уверенно предположил: «Понимаете, Запад не с вами же. Запад демократичен по духу. Он, едва увидит, что «ваши» ограничивают мои элементарные права и свободы, мою социальную мобильность, - вломит и вам, и «вашим», и вашему Ельцину, мало не покажется…»
Запад, к сожалению, долго присматривался – Ельцин помер. Не мог поверить, что ТАКАЯ наглость бывает в «цивилизованном мире».
Самое забавное, что я ещё добавил: «Увидите, дело опять дойдёт до «гражданской обороны», до бомбоубежищ и противогазов». Вообще не поняла, о чём я.
И вот, сбывается. Снова подворовывают аутентичную советскую образность. За неимением какой бы то ни было собственной.
Канал «Культура» показал на днях первый советский телесериал «День за днём» (1971-72). Эта «телевизионная повесть Михаила Анчарова» исключительно интересна. Ни единого умолчания, диссиденты отдыхают!
Просто страна увидена с позиции «трудового человека», которому за счастье – вовремя и сытно покушать, переночевать в тепле, душевно пообщаться с себе подобными и честно, за разумную зарплату потрудиться.
Первая часть, начальные, кажется, 9 серий, рассказывают о том, как всесоюзная община расселяется из коммуналки в отдельные гнёзда, отдельные квартиры. Сначала люди держат друг друга под полным контролем. Друг друга, но и страну тоже.
А едва расселились, случилась тотальная непрозрачность. И вот здесь люди растерялись: местная, будто бы «великая» культурка, не приготовила, не предложила им механизмов индивидуального роста и разумной кооперации на расстоянии. Не предложила элементарного «интересного сюжета». Купились в отчаянии на западный стандарт, которого не выстрадали. Тут-то явились грамотные черти и соблазнили «переменами». Переменами в свою, конечно, пользу.
Хорошо сказал философ Виталий Куренной: «По Гегелю личность – это понятие, которое указывает на равенство: личность – это все субъекты современного права, перед которым все по определению равны. А романтическое, воспринятое российской интеллигенцией понятие «личности» совершенно обратное. Личность – это уникальность, личность – это нечто выдающееся. Меня однажды поразили слова одного видного актёра, который по телевизору вещал следующее: вот этот вот выдающийся человек – он личность, а вот эти вот бандиты – они не личности. Для Гегеля такое словоупотребление было бы невозможно, а вот для нашей интеллигенции это совершенно естественный ход мысли».
Для этих самых наших «грамотных» весь народ – бандиты.
Расейские грамотные черти – наихудшие черти в мировой истории. Любое, поэтому, их недовольство той или иной ситуацией сигнализирует о праведности этой самой ситуации, о её, ситуации, богоугодности.
Посему вручение Нобелевской премии Бобу Дилану – событие прекрасное, удивительное и радостное.