Игорь Манцов
Доверие
Посмотрел в тульском прокате свежую французскую кинокартину «Лунная афёра». Она поднимает тему фальсификации первой пилотируемой лунной экспедиции от июля 1969 года.
Агент ЦРУ прибывает в Лондон с целью заказать кинорежиссёру Стэнли Кубрику кадры с высадкой американских астронавтов на Луну. Экспедиция состоится только через неделю, но уже сейчас организаторы в её успехе не уверены, и кинокадры от Кубрика необходимы, чтобы подстраховаться.
Американский агент – неустрашимо/несгибаемый дуб, только что из Вьетнама, с войны. Между тем, в Лондоне ему попадаются исключительно богемные персонажи, хлюпики и эстеты. Французский режиссёр Антуан Бардо-Жаке словно бы вознамерился отомстить англосаксонскому миру за социокультурное доминирование, но пороху не хватило. Фильм местами слегка забавный, и только. Недопридуманный. Англосаксы всегда работают качественнее, чем их недоброжелатели. Месть блистательно провалилась.
Тем не менее, фильму благодарен: он породил цепочку умозаключений, которую воспроизведу в этой колонке.
В оригинале кино называется “Moonwalkers”. Российские прокатчики решили переименовать в «Лунную афёру». На бессознательном уровне здесь в России давно доминирует идея, что «афёра», «обман», «подлянка» и, если угодно, «хитрожопость» - поведенческий образец. Поэтому завлекают словечком, на которое в оригинале даже и не намекается!
Добавлю: в фильме Бардо-Жаке нет однозначного вывода о том, что американцы на Луну не высаживались. Экспедиция идёт своим чередом, съёмки в Лондоне планируются именно в качестве запасного варианта на случай провала. Возможно, долетели, высадились и вернулись. Но, может, параллельно были организованы и другие съёмки, не лондонские, которые удались, которые были реально миру предъявлены.
Фильм гротесково-галлюциногенный. “Moonwalkers” - название, отсылающее, скорее, к «лунно-ориентированному состоянию психики», но, повторюсь, тутошние снова себя выдали, обнаружив пристрастие к жанру «афёра».
В психологическом словаре читаем: «Этимологически «питать доверие» (в лат. языке -credo) означает «сердце даю» или «сердце кладу», т. е. доверие принадлежит к числу важнейших психических состояний человека. Оно возникает в «круговороте общения» между людьми, т. е. не является врожденным. Говорить с кем-то это уже означает ту или иную степень доверия или возможность родиться доверию.
Фундаментальность чувства доверия подчеркивается лингвистами еще и тем, что понятие «верить» в некоторых языках имело первоначальное значение «выбирать». Мало верить, нужно еще сделать правильный выбор: кому доверять, кому – нет, что связано со смысловыми оттенками ценности, надёжности, содержащимися во внутренней форме слов «вера», «доверие».
Короче, выбор «афёры» в качестве приоритета – вопрос веры. Ясно теперь, в каком месте у здешних хозяев дискурса сердце?
Собственно, я продолжаю линию предыдущей колонки. У меня спрашивали в устных беседах: «Каким образом ты считаешь, что уровень свободы сегодня космический? Разве же не наоборот?!»
Разъясняю: «Всё настолько дискредитировано, что можно, не боясь упустить существенное, тотально дистанцироваться от любых институтов, любых публичных высказываний, мнений, интерпретаций, от общества и от его, общества, новостей».
Очень же удобно!
Смотришь случайным образом телевизор и, кто бы чего бы там ни говорил, довольно восклицаешь: «Мели Емеля, твоя неделя!» Уходишь во внутренний космос, буквально захлёбываешься свободой.
Читаешь прессу (а, кстати, зачем?!) или интернет (аналогично, но меня-то сейчас дочитайте, дотерпите) – изумляешься собственному тотальному недоверию.
В случае с отчётной французской кинокартиной меня поразило вот что. И картина так себе, и в высадку американских астронавтов на Луну я не верил никогда, ни единой секунды (высадиться – могли, взлететь обратно и вернуться – ни за что). Но та тотальная космическая ложь вызывает меньшее отвращение, чем теперешнее рядовое переименование.
Ведь она хотя бы закамуфлирована, её стесняются и её скрывают! А вот пристрастие к афёре – не скрывается. «Мы мошенники! Мы любим это дело!» - бессознательно, но тем более верно манифестируют тутошние хозяева дискурса.
Мелочь? Не скажите. Вся страна, как на ладони. Знаковая проговорочка.
Но есть и сдвиги в лучшую сторону. Они есть.
На днях вышел из печати новый перевод романа Стивена Кинга ”Pet Sematary” ( https://fantlab.ru/edition124903 ). По мне, это один из важных текстов минувшего столетия. А может, и вовсе главный. Между тем, его долго/упорно издавали по-русски, игнорируя принципиальные ошибки в оригинальном названии. Издавали как «Кладбище домашних животных».
Я многократно писал в колонках, требовал: перепереведите, это принципиальная ошибка, чудовищное извращение! Кинг в масскультовой форме предъявил инфантильное сознание с его требованием непременных «чудес». Ошибки правописания метафорически обозначают капризное вывихнутое мышление. Я предлагал «Клатбисче любимцив», издали как «Клатбище домашних жывотных», но и на том спасибо.
Нужно будет перечитать и отдельно по этой нестареющей эпохалке отписаться. В частности, там, насколько помню, крайне важен мотив «привязанности», мотив «цепляния».
Цепляние к «близким», к «любимым», чреватое их воскрешением, есть самый страшный грех – вот невероятно глубокое высказывание американского гения масскульта, Стивена Кинга. Не привязываться ни к чему земному – базовая религиозная максима. Что знает про это, как высказывается об этом отечественная современная культурка?!
Отечественная духовка.
Зато здесь у нас принято откликаться на уход из жизни того или иного близкого человека претенциозной высокопарностью типа «конечно, он (- а) сейчас нас слышит».
Или: «Встретимся потом… там…»
Произносится непременно публично: на поминках или в телевизоре.
Где «там»? На Луне?
Когда «потом»?
Зачем ты ему (ей) ТАМ нужен-то?
Одна моя очень хорошая и очень честная тульская подруга посетовала: «В России принято ставить на будущее всеобщее воскрешение и на будущую встречу с родственниками, с ближними. А я встречаться ещё один раз категорически не хочу. Вся моя жизнь это преодоление давления, преодоление психологического насилия, выход за пределы ближних и родственников. Движение к себе самой. Те, от которых я ушла к себе, повзрослев, - зачем они мне? Зачем?! А зачем им я, их преодолевшая?»
В этом самом месте я прижал её и поцеловал с благодарностью: «Ничего, кроме здесь и сейчас, не было и не будет, так? Возможно, мы видимся с тобою последний раз, поэтому нашему объятию можно по-настоящему доверять».
Обращаться к тем, кто нигде, - как же это безответственно. Надеяться на то, что «никогда», - до чего это неприлично.
Впрочем, может быть, я ошибаюсь, не доверяя. Может быть, и американцы - высадились на Луне, взлетели с неё, состыковались, вернулись?
Но моё сердце – не отзывается.
Доверие
Посмотрел в тульском прокате свежую французскую кинокартину «Лунная афёра». Она поднимает тему фальсификации первой пилотируемой лунной экспедиции от июля 1969 года.
Агент ЦРУ прибывает в Лондон с целью заказать кинорежиссёру Стэнли Кубрику кадры с высадкой американских астронавтов на Луну. Экспедиция состоится только через неделю, но уже сейчас организаторы в её успехе не уверены, и кинокадры от Кубрика необходимы, чтобы подстраховаться.
Американский агент – неустрашимо/несгибаемый дуб, только что из Вьетнама, с войны. Между тем, в Лондоне ему попадаются исключительно богемные персонажи, хлюпики и эстеты. Французский режиссёр Антуан Бардо-Жаке словно бы вознамерился отомстить англосаксонскому миру за социокультурное доминирование, но пороху не хватило. Фильм местами слегка забавный, и только. Недопридуманный. Англосаксы всегда работают качественнее, чем их недоброжелатели. Месть блистательно провалилась.
Тем не менее, фильму благодарен: он породил цепочку умозаключений, которую воспроизведу в этой колонке.
В оригинале кино называется “Moonwalkers”. Российские прокатчики решили переименовать в «Лунную афёру». На бессознательном уровне здесь в России давно доминирует идея, что «афёра», «обман», «подлянка» и, если угодно, «хитрожопость» - поведенческий образец. Поэтому завлекают словечком, на которое в оригинале даже и не намекается!
Добавлю: в фильме Бардо-Жаке нет однозначного вывода о том, что американцы на Луну не высаживались. Экспедиция идёт своим чередом, съёмки в Лондоне планируются именно в качестве запасного варианта на случай провала. Возможно, долетели, высадились и вернулись. Но, может, параллельно были организованы и другие съёмки, не лондонские, которые удались, которые были реально миру предъявлены.
Фильм гротесково-галлюциногенный. “Moonwalkers” - название, отсылающее, скорее, к «лунно-ориентированному состоянию психики», но, повторюсь, тутошние снова себя выдали, обнаружив пристрастие к жанру «афёра».
В психологическом словаре читаем: «Этимологически «питать доверие» (в лат. языке -credo) означает «сердце даю» или «сердце кладу», т. е. доверие принадлежит к числу важнейших психических состояний человека. Оно возникает в «круговороте общения» между людьми, т. е. не является врожденным. Говорить с кем-то это уже означает ту или иную степень доверия или возможность родиться доверию.
Фундаментальность чувства доверия подчеркивается лингвистами еще и тем, что понятие «верить» в некоторых языках имело первоначальное значение «выбирать». Мало верить, нужно еще сделать правильный выбор: кому доверять, кому – нет, что связано со смысловыми оттенками ценности, надёжности, содержащимися во внутренней форме слов «вера», «доверие».
Короче, выбор «афёры» в качестве приоритета – вопрос веры. Ясно теперь, в каком месте у здешних хозяев дискурса сердце?
Собственно, я продолжаю линию предыдущей колонки. У меня спрашивали в устных беседах: «Каким образом ты считаешь, что уровень свободы сегодня космический? Разве же не наоборот?!»
Разъясняю: «Всё настолько дискредитировано, что можно, не боясь упустить существенное, тотально дистанцироваться от любых институтов, любых публичных высказываний, мнений, интерпретаций, от общества и от его, общества, новостей».
Очень же удобно!
Смотришь случайным образом телевизор и, кто бы чего бы там ни говорил, довольно восклицаешь: «Мели Емеля, твоя неделя!» Уходишь во внутренний космос, буквально захлёбываешься свободой.
Читаешь прессу (а, кстати, зачем?!) или интернет (аналогично, но меня-то сейчас дочитайте, дотерпите) – изумляешься собственному тотальному недоверию.
В случае с отчётной французской кинокартиной меня поразило вот что. И картина так себе, и в высадку американских астронавтов на Луну я не верил никогда, ни единой секунды (высадиться – могли, взлететь обратно и вернуться – ни за что). Но та тотальная космическая ложь вызывает меньшее отвращение, чем теперешнее рядовое переименование.
Ведь она хотя бы закамуфлирована, её стесняются и её скрывают! А вот пристрастие к афёре – не скрывается. «Мы мошенники! Мы любим это дело!» - бессознательно, но тем более верно манифестируют тутошние хозяева дискурса.
Мелочь? Не скажите. Вся страна, как на ладони. Знаковая проговорочка.
Но есть и сдвиги в лучшую сторону. Они есть.
На днях вышел из печати новый перевод романа Стивена Кинга ”Pet Sematary” ( https://fantlab.ru/edition124903 ). По мне, это один из важных текстов минувшего столетия. А может, и вовсе главный. Между тем, его долго/упорно издавали по-русски, игнорируя принципиальные ошибки в оригинальном названии. Издавали как «Кладбище домашних животных».
Я многократно писал в колонках, требовал: перепереведите, это принципиальная ошибка, чудовищное извращение! Кинг в масскультовой форме предъявил инфантильное сознание с его требованием непременных «чудес». Ошибки правописания метафорически обозначают капризное вывихнутое мышление. Я предлагал «Клатбисче любимцив», издали как «Клатбище домашних жывотных», но и на том спасибо.
Нужно будет перечитать и отдельно по этой нестареющей эпохалке отписаться. В частности, там, насколько помню, крайне важен мотив «привязанности», мотив «цепляния».
Цепляние к «близким», к «любимым», чреватое их воскрешением, есть самый страшный грех – вот невероятно глубокое высказывание американского гения масскульта, Стивена Кинга. Не привязываться ни к чему земному – базовая религиозная максима. Что знает про это, как высказывается об этом отечественная современная культурка?!
Отечественная духовка.
Зато здесь у нас принято откликаться на уход из жизни того или иного близкого человека претенциозной высокопарностью типа «конечно, он (- а) сейчас нас слышит».
Или: «Встретимся потом… там…»
Произносится непременно публично: на поминках или в телевизоре.
Где «там»? На Луне?
Когда «потом»?
Зачем ты ему (ей) ТАМ нужен-то?
Одна моя очень хорошая и очень честная тульская подруга посетовала: «В России принято ставить на будущее всеобщее воскрешение и на будущую встречу с родственниками, с ближними. А я встречаться ещё один раз категорически не хочу. Вся моя жизнь это преодоление давления, преодоление психологического насилия, выход за пределы ближних и родственников. Движение к себе самой. Те, от которых я ушла к себе, повзрослев, - зачем они мне? Зачем?! А зачем им я, их преодолевшая?»
В этом самом месте я прижал её и поцеловал с благодарностью: «Ничего, кроме здесь и сейчас, не было и не будет, так? Возможно, мы видимся с тобою последний раз, поэтому нашему объятию можно по-настоящему доверять».
Обращаться к тем, кто нигде, - как же это безответственно. Надеяться на то, что «никогда», - до чего это неприлично.
Впрочем, может быть, я ошибаюсь, не доверяя. Может быть, и американцы - высадились на Луне, взлетели с неё, состыковались, вернулись?
Но моё сердце – не отзывается.