Оригинал взят у
Американская писательница Гертруда Стайн, икона авангардизма и автор термина «потерянное поколение», жила во Франции с 1902 года. В 1907-м она познакомилась с Элис Токлас, ставшей любовью всей её жизни. 1943 год две дамы провели в живописном городке Кюло в предгорьях Альп, недалеко от швейцарской границы. В Кюло стоял немецкий гарнизон, и в какой-то момент на вилле, где обитали Стайн и Токлас, поселились два офицера вермахта с денщиками. Жаль, что ни один из этих немцев не оставил мемуаров. Было бы интересно узнать, какое впечатление на них произвели две американские лесбиянки еврейского происхождения, жившие в оккупированной Франции так, словно ни холокост, ни гонения на гомосексуалистов, ни война между США и Германией их совершенно не касались.
Гертруда Стайн и Элис Токлас
17 августа 1944 года, в преддверии наступления Союзников, комендант Парижа Дитрих фон Хольтиц отдал приказ начать минирование важных городских объектов. В тот же день гестапо нагрянуло с обыском в пустующую парижскую квартиру Стайн и Токлaс в домe номер 5 на Рю Кристин. Однако кто-то из соседей, увидев, что неизвестные в штатском взламывают дверь, позвонил в полицию. На вызов прибыли двадцать стражей порядка во главе с комиссаром полиции, который потребовал от сотрудников гестапо предъявить ордер на обыск. Ордера не оказалось, и французские полицейские при поддержке высыпавших на улицу людей просто прогнали гестаповцев с места происшествия. Вместо повреждённого оккупантами замка соседи врезали в дверь новый.
Курьёзный случай с квартирой Гертруды Стайн произошёл за пару дней до Парижского восстания, но в принципe мог бы произойти в любой момент немецкой оккупации Франции. Эта граничащая с анекдотом история показывает, насколько реалии того времени отличались как от созданного голлистской пропагандой образа Франции, героически сражавшейся с гитлеровцами в подполье, так и от картины Франции коллаборационистской, бывшей беспомощной марионеткой в руках победоносной Германии. Ироничная формула «Де Голль спас нашу честь, Петен — наши кошельки» появилась задним числом. Современники ощущали эпоху совершенно по-другому. В июле 1940 года во Франции была провозглашена национальная революция, для которой немецкое присутствие служило лишь фоном.
Далеко не все из тех, кто сотрудничал с немцами, приветствовали национальную революцию. И наоборот, среди тех, кто участвовал в национальной революции, далеко не все смирились с поражением; многие из них надеялись на реванш. Вопрос, произошла бы во Франции национальная революция, не случись в мае-июне 1940 года дебакль на фронте, навсегда останется открытым. С одной стороны, ни до, ни после этой даты французским крайне правым не удавалось прийти к власти. С другой стороны, они вели борьбу так долго и целеустремлённо, что рано или поздно могли преуспеть. У них были и проработанная идеология, и хорошо организованные структуры, и яркие лидеры, и широкая поддержка в различных слоях общества.
Корни национальной революции уходили в 1934-й, в 1871-й и даже в 1789 год. Консервативные легитимисты, идейные последователи Жозефа де Местра и Жана Шуана, духовные наследники тех, кто начиная с 1792 года боролся против республики с пером и с оружием в руках, долго оставались одной из ведущих сил французского общества. Ближе всего к успеху монархисты были в 1871 году, когда после разгрома Парижской коммуны добились большинства в Национальном собрании и предложили трон внуку Карла Х Генриху д’Артуа, известному как граф Шамбор. Реставрация не произошла по комичной в сущности причине — французы давно привыкли считать своим флагoм триколор, а претендент настаивал на возвращении к белому стягу с королевскими лилиями.
«Генрих V не может отречься от знамени Генриха IV», — заявил последний потомок старшей ветви Бурбонов. Эта стилистически безупречная фраза стоила ему трона. Генрихом Пятым граф Шамбор так и не стал, а во Франции была учреждена Третья республика. После этого французский монархизм превратился из политической скорее в эстетическую категорию. Восстановление монархии стало отвлечённой идеальной целью, а на практике легитимисты сосредоточились на идее реформ в консервативном духе. Тем не менее в первой половине ХХ века в стране ещё было полно людей, которые на годовщину казни Людовика XVI надевали чёрные галстуки, а почтовые марки с республиканской символикой принципиально наклеивали на конверты вверх ногами.
В 1896 году на монархические позиции перешёл и Шарль Моррас, человек, впоследствии сыгравший ключевую роль в формировании интегрального национализма, ставшего идеологией национальной революции. Он родился в 1868 году в Провансе и в детстве мечтал стать морским офицером, однако в четырнадцать лет оглох и посвятил себя литературно-политической карьере. Строго говоря, по взглядам Моррас был не роялистом, а националистом, но пришёл к выводу, что только реставрация монархии позволит реализовать во Франции националистические идеалы. Ещё более сложный путь привёл Морраса к католицизму. Будучи агностиком и в целом скептически относясь к христианству, он тем не менее считал католическую церковь фундаментом французской культуры.
Шарль Моррас
В 1899 году Моррас присоединился к организации Аксьон Франсез (Action française, т.е. «Французское действие»). Некоторые русскоязычные источники утверждают, что сам Моррас её и создал. Это неверно. Комитет «Французское действие» основали театральный критик Морис Пюжо и философ Анри Вожуа в апреле 1898 года, а Моррас стал их соратником чуть позже. Однако он сразу же превратился в идеолога движения. В июле 1899 года начал выходить журнал «Bulletin d’Action française», в 1908 году преобразованный в ежедневную газету.
Редактировал газету Моррас, а распространяли её студенты правых взглядов, вскоре сформировавшие собственную группировку — «камелоты короля» (Camelots de Roi). Слово camelot во французском языке означает всего лишь «продавец газет», так что традиционный русский перевод названия камелотов — «королевские молодчики» — не совсем точен. Скорее это были «королевские газетчики». Но их имя было созвучно названию замка легендарного короля Артура, поэтому для сохранения монархического колорита я буду называть газетчиков камелотами. Вступая в ряды «газетчиков», молодые люди клялись, что будут всеми силами бороться против республики. Камелоты стали боевыми отрядами Аксьон Франсез.
1927 год. Шарль Моррас и другие лидеры "Аксьон Франсез" на дне Жанны д'Арк
Существовали и другие правые лиги. «Огненные кресты» (Croix de Feu) полковника Франсуа де ля Рока. Хотя некоторые источники называют «Огненные крeсты» фашистским движением, фашистская идеология была столь же чужда этим правым, как и коммунистическая. Это была выступавшая за консервативные ценности и католический социализм национал-патриотическая организация во главе с потомственным военным, предки которого с оружием в руках сражались против республики ещё в 1792 году. «Огненные кресты» возникли как ассоциация ветеранов Первой мировой войны. В 1929 году в их рядах было две тысячи, в 1931-м — пятнадцать тысяч, в 1932-м — восемьдесят тысяч, в 1934-м — сто пятьдесят тысяч, в 1935-м — триста тысяч соратников. Бойцы «Огненных крестов» всегда были готовы драться с красными.
Полковник де ля Рок и "Огненные кресты"
«Патриотическая молодёжь» (Jeunesses patriotes) винодела и бонапартиста Пьера Тeттенже — cто тысяч человек, внешне копировавших чернорубашечников Муссолини и занимавших антипартламентаристские и антикоммунистические позиции. Франсистская партия (Parti franciste) героя Первой мировой Марселя Бюкара (три ранения, десять наград, включая орден Почётного легиона) — финансировавшаяся из Италии организация фашистского типа, боевое крыло которой носило береты и синие рубашки. «Крестьянский фронт» (Front paysan), насчитывавший до 400 тысяч членов. Боевыми отрядами разгневанных пейзан были «Зелёные рубашки» Анри Доржере, считавшие себя наследниками вандейских повстанцев 1793 года и выступавшие против парламентаризма.
Марсель Бюкар и франсисты
Помимо критики парламентаризма, многие правые в той или иной степени соглашались и со сформулированной в 1899 году Шарлем Моррасом критикой департаментов (они желали вернуться к дореволюционным провинциям), критикой экономического либерализма (они были сторонниками корпоративизма), критикой централизации (они требовали бóльших прав для регионов) и критикой семейного, в том числе наследственного, права (они хотели восстановить подорванный институт семьи). В 1903 году Моррас написал статью «Диктатор и король», в которой утверждал, что правым следует совершить переворот с целью установления роялистской диктатуры, которая будет переходной формой правления перед реставрацией монархии (примерно так красные объявляли диктатуру пролетариата переходной формой перед построением коммунизма). При рассмотрении событий 1940–1944 годов всё это следует иметь в виду.
Не следует забывать и о февральских событиях 1934 года, которые левая историография до сих пор называет «фашистским путчем». Во времена Великой Депрессии политическая нестабильность во Франции превзошла даже обычные мерки Третьей республики (за 22 месяца с мая 1932 по январь 1934 года в стране сменились шесть правительств). На этом фоне развернулась афера Александра Ставиского. Естественно, Ставиский был евреем. Не менее естественно, что его дело вызвало во Франции очередной взрыв антисемитизма. Антисемитская традиция во Франции столь же стара, как и традиция использования евреев в качестве подставных лиц в разного рода мошенничествах. Первая половина ХХ века была последней эпохой, когда французы ещё клевали на эту удочку.
Несмотря на накал страстей, бушевавших во время аферы Ставиского и других подобных эксцессов, французский антисемитизм не стоит воспринимать с чрезмерной серьёзностью. Нужно помнить, что даже во время дела Дрейфуса дрейфусары и антидрейфусары вместе обедали в одних и тех же клубах. А самым крупным и самым яростным французским антисемитом всех времён был Эдуард Дрюмон. Этого непримиримого борца с жидомасонским заговором называли рыцарем арийской расы. Достаточно взглянуть на визаж арийского рыцаря, чтобы лишний раз удостовериться: с точки зрения романских народов, политика — это игра, а политическая позиция — нечто вроде актёрского амплуа. Иногда распределение ролей в политическом театре принимает неожиданный характер.
Эдуард Дрюмон, классик французского антисемитизма.
Серж Александр Ставиский, уроженец Киева, сын дантиста, 19 раз привлекался к уголовной ответственности за мошенничество… и 19 раз был оправдан. У него были связи и в полиции, и в министерстве юстиции, и в политических кругах. На Рождество 1933 года в Байoнне арестовали директора местного отделения одного из крупнейших французских банков, запустившего в оборот фальшивые чеки на 25 миллионов франков. Вскоре выяснилось, что общая сумма привлечённых под липовые бумаги средств превышает невероятные 200 миллионов, в деле участвует мэр города, a связи от него идут ещё выше. Намного выше. Как нетрудно догадаться, организатором всего дела назвали частное лицо — Ставиского.
Александр Ставиский
Американская писательница Гертруда Стайн, икона авангардизма и автор термина «потерянное поколение», жила во Франции с 1902 года. В 1907-м она познакомилась с Элис Токлас, ставшей любовью всей её жизни. 1943 год две дамы провели в живописном городке Кюло в предгорьях Альп, недалеко от швейцарской границы. В Кюло стоял немецкий гарнизон, и в какой-то момент на вилле, где обитали Стайн и Токлас, поселились два офицера вермахта с денщиками. Жаль, что ни один из этих немцев не оставил мемуаров. Было бы интересно узнать, какое впечатление на них произвели две американские лесбиянки еврейского происхождения, жившие в оккупированной Франции так, словно ни холокост, ни гонения на гомосексуалистов, ни война между США и Германией их совершенно не касались.
Гертруда Стайн и Элис Токлас
17 августа 1944 года, в преддверии наступления Союзников, комендант Парижа Дитрих фон Хольтиц отдал приказ начать минирование важных городских объектов. В тот же день гестапо нагрянуло с обыском в пустующую парижскую квартиру Стайн и Токлaс в домe номер 5 на Рю Кристин. Однако кто-то из соседей, увидев, что неизвестные в штатском взламывают дверь, позвонил в полицию. На вызов прибыли двадцать стражей порядка во главе с комиссаром полиции, который потребовал от сотрудников гестапо предъявить ордер на обыск. Ордера не оказалось, и французские полицейские при поддержке высыпавших на улицу людей просто прогнали гестаповцев с места происшествия. Вместо повреждённого оккупантами замка соседи врезали в дверь новый.
Курьёзный случай с квартирой Гертруды Стайн произошёл за пару дней до Парижского восстания, но в принципe мог бы произойти в любой момент немецкой оккупации Франции. Эта граничащая с анекдотом история показывает, насколько реалии того времени отличались как от созданного голлистской пропагандой образа Франции, героически сражавшейся с гитлеровцами в подполье, так и от картины Франции коллаборационистской, бывшей беспомощной марионеткой в руках победоносной Германии. Ироничная формула «Де Голль спас нашу честь, Петен — наши кошельки» появилась задним числом. Современники ощущали эпоху совершенно по-другому. В июле 1940 года во Франции была провозглашена национальная революция, для которой немецкое присутствие служило лишь фоном.
Далеко не все из тех, кто сотрудничал с немцами, приветствовали национальную революцию. И наоборот, среди тех, кто участвовал в национальной революции, далеко не все смирились с поражением; многие из них надеялись на реванш. Вопрос, произошла бы во Франции национальная революция, не случись в мае-июне 1940 года дебакль на фронте, навсегда останется открытым. С одной стороны, ни до, ни после этой даты французским крайне правым не удавалось прийти к власти. С другой стороны, они вели борьбу так долго и целеустремлённо, что рано или поздно могли преуспеть. У них были и проработанная идеология, и хорошо организованные структуры, и яркие лидеры, и широкая поддержка в различных слоях общества.
Корни национальной революции уходили в 1934-й, в 1871-й и даже в 1789 год. Консервативные легитимисты, идейные последователи Жозефа де Местра и Жана Шуана, духовные наследники тех, кто начиная с 1792 года боролся против республики с пером и с оружием в руках, долго оставались одной из ведущих сил французского общества. Ближе всего к успеху монархисты были в 1871 году, когда после разгрома Парижской коммуны добились большинства в Национальном собрании и предложили трон внуку Карла Х Генриху д’Артуа, известному как граф Шамбор. Реставрация не произошла по комичной в сущности причине — французы давно привыкли считать своим флагoм триколор, а претендент настаивал на возвращении к белому стягу с королевскими лилиями.
«Генрих V не может отречься от знамени Генриха IV», — заявил последний потомок старшей ветви Бурбонов. Эта стилистически безупречная фраза стоила ему трона. Генрихом Пятым граф Шамбор так и не стал, а во Франции была учреждена Третья республика. После этого французский монархизм превратился из политической скорее в эстетическую категорию. Восстановление монархии стало отвлечённой идеальной целью, а на практике легитимисты сосредоточились на идее реформ в консервативном духе. Тем не менее в первой половине ХХ века в стране ещё было полно людей, которые на годовщину казни Людовика XVI надевали чёрные галстуки, а почтовые марки с республиканской символикой принципиально наклеивали на конверты вверх ногами.
В 1896 году на монархические позиции перешёл и Шарль Моррас, человек, впоследствии сыгравший ключевую роль в формировании интегрального национализма, ставшего идеологией национальной революции. Он родился в 1868 году в Провансе и в детстве мечтал стать морским офицером, однако в четырнадцать лет оглох и посвятил себя литературно-политической карьере. Строго говоря, по взглядам Моррас был не роялистом, а националистом, но пришёл к выводу, что только реставрация монархии позволит реализовать во Франции националистические идеалы. Ещё более сложный путь привёл Морраса к католицизму. Будучи агностиком и в целом скептически относясь к христианству, он тем не менее считал католическую церковь фундаментом французской культуры.
Шарль Моррас
В 1899 году Моррас присоединился к организации Аксьон Франсез (Action française, т.е. «Французское действие»). Некоторые русскоязычные источники утверждают, что сам Моррас её и создал. Это неверно. Комитет «Французское действие» основали театральный критик Морис Пюжо и философ Анри Вожуа в апреле 1898 года, а Моррас стал их соратником чуть позже. Однако он сразу же превратился в идеолога движения. В июле 1899 года начал выходить журнал «Bulletin d’Action française», в 1908 году преобразованный в ежедневную газету.
Редактировал газету Моррас, а распространяли её студенты правых взглядов, вскоре сформировавшие собственную группировку — «камелоты короля» (Camelots de Roi). Слово camelot во французском языке означает всего лишь «продавец газет», так что традиционный русский перевод названия камелотов — «королевские молодчики» — не совсем точен. Скорее это были «королевские газетчики». Но их имя было созвучно названию замка легендарного короля Артура, поэтому для сохранения монархического колорита я буду называть газетчиков камелотами. Вступая в ряды «газетчиков», молодые люди клялись, что будут всеми силами бороться против республики. Камелоты стали боевыми отрядами Аксьон Франсез.
1927 год. Шарль Моррас и другие лидеры "Аксьон Франсез" на дне Жанны д'Арк
Существовали и другие правые лиги. «Огненные кресты» (Croix de Feu) полковника Франсуа де ля Рока. Хотя некоторые источники называют «Огненные крeсты» фашистским движением, фашистская идеология была столь же чужда этим правым, как и коммунистическая. Это была выступавшая за консервативные ценности и католический социализм национал-патриотическая организация во главе с потомственным военным, предки которого с оружием в руках сражались против республики ещё в 1792 году. «Огненные кресты» возникли как ассоциация ветеранов Первой мировой войны. В 1929 году в их рядах было две тысячи, в 1931-м — пятнадцать тысяч, в 1932-м — восемьдесят тысяч, в 1934-м — сто пятьдесят тысяч, в 1935-м — триста тысяч соратников. Бойцы «Огненных крестов» всегда были готовы драться с красными.
Полковник де ля Рок и "Огненные кресты"
«Патриотическая молодёжь» (Jeunesses patriotes) винодела и бонапартиста Пьера Тeттенже — cто тысяч человек, внешне копировавших чернорубашечников Муссолини и занимавших антипартламентаристские и антикоммунистические позиции. Франсистская партия (Parti franciste) героя Первой мировой Марселя Бюкара (три ранения, десять наград, включая орден Почётного легиона) — финансировавшаяся из Италии организация фашистского типа, боевое крыло которой носило береты и синие рубашки. «Крестьянский фронт» (Front paysan), насчитывавший до 400 тысяч членов. Боевыми отрядами разгневанных пейзан были «Зелёные рубашки» Анри Доржере, считавшие себя наследниками вандейских повстанцев 1793 года и выступавшие против парламентаризма.
Марсель Бюкар и франсисты
Кроме перечисленных, на правом фланге существовали и другие лиги, некоторые из них — весьма радикальные. Националистов, консерваторов, монархистов и фашистов объединяло неприятие парламентской системы Третьей республики. Республика давала достаточно поводов для презрения. Её деятели рассматривали политику как бизнес, а государственную казну — как свой карман, так что французская история того периода представляет собой историю афер и скандалов. Но всеобщая коррупция сосуществовала во Франции с демократией, поэтому каждый новый скандал неизменно вёл к падению очередного правительства. Третья республика просуществовала 68 лет, и за это время в ней сменилось более ста правительственных кабинетов (111, если я не ошибаюсь в подсчётах). Фигура президента была в республике номинальной.
Помимо критики парламентаризма, многие правые в той или иной степени соглашались и со сформулированной в 1899 году Шарлем Моррасом критикой департаментов (они желали вернуться к дореволюционным провинциям), критикой экономического либерализма (они были сторонниками корпоративизма), критикой централизации (они требовали бóльших прав для регионов) и критикой семейного, в том числе наследственного, права (они хотели восстановить подорванный институт семьи). В 1903 году Моррас написал статью «Диктатор и король», в которой утверждал, что правым следует совершить переворот с целью установления роялистской диктатуры, которая будет переходной формой правления перед реставрацией монархии (примерно так красные объявляли диктатуру пролетариата переходной формой перед построением коммунизма). При рассмотрении событий 1940–1944 годов всё это следует иметь в виду.
Несмотря на накал страстей, бушевавших во время аферы Ставиского и других подобных эксцессов, французский антисемитизм не стоит воспринимать с чрезмерной серьёзностью. Нужно помнить, что даже во время дела Дрейфуса дрейфусары и антидрейфусары вместе обедали в одних и тех же клубах. А самым крупным и самым яростным французским антисемитом всех времён был Эдуард Дрюмон. Этого непримиримого борца с жидомасонским заговором называли рыцарем арийской расы. Достаточно взглянуть на визаж арийского рыцаря, чтобы лишний раз удостовериться: с точки зрения романских народов, политика — это игра, а политическая позиция — нечто вроде актёрского амплуа. Иногда распределение ролей в политическом театре принимает неожиданный характер.
Эдуард Дрюмон, классик французского антисемитизма.
Серж Александр Ставиский, уроженец Киева, сын дантиста, 19 раз привлекался к уголовной ответственности за мошенничество… и 19 раз был оправдан. У него были связи и в полиции, и в министерстве юстиции, и в политических кругах. На Рождество 1933 года в Байoнне арестовали директора местного отделения одного из крупнейших французских банков, запустившего в оборот фальшивые чеки на 25 миллионов франков. Вскоре выяснилось, что общая сумма привлечённых под липовые бумаги средств превышает невероятные 200 миллионов, в деле участвует мэр города, a связи от него идут ещё выше. Намного выше. Как нетрудно догадаться, организатором всего дела назвали частное лицо — Ставиского.
Александр Ставиский
8 января 1934 года Ставиского нашли мёртвым и объявили его смерть самоубийством. Некоторые говорят, что у него в голове были две пули. Другие утверждают, что выстрел был один, зато произведённый с трёхметровoго расстояния. 16 января обнаружили обезглавленный труп начальника финансового отдела парижской прокуратуры Альбера Принса, занимавшегося делом Cтавиского. 3 февраля префекта парижской полиции Жана Шаппе перевели в Марокко. 6 февраля правые лиги вышли на улицы.
Демонстрации под антисемитскими, антикоррупционными и антиправительственными лозунгами шли в Париже с первых дней аферы Ставиского. Однако 6 февраля своих людей на площадь Согласия призвали сразу все — «Патриотическая молодёжь», «Королевские камелоты», «Французское действие», «Французская солидарность», «Ассоциация ветеранов» и «Федерация налогоплательщиков». В протестах приняли участие около 50 тысяч человек, в том числе до 6 тысяч членов военизированных формирований. Некоторые из них пришли с оружием. Отдельно выступили «Огненные кресты». Демонстрация вскоре переросла в столкновения с полицией и войсками. Впервые со времён Парижской коммуны солдаты стреляли в гражданских. Несколько десятков человек погибли, количество раненых на обеих сторонах исчислялось тысячами.
Думаю, чисто технически Франция была в состоянии выиграть войну с Германией даже в одиночку. Но, с точки зрения политики, победа в войне, идущей по чужому сценарию, - это не победа. Политическая победа заключается в ломке чужого сценария и в достижении собственных целей в собственной игре. Франция не проиграла войну, она не пожелала воевать по англосаксонскому сценарию. Самоустранившись из чужой войны, французы начали свою игру.
17 июня генерал Де Голль вылетел в Англию. В тот же день маршал Петен обратился к народу по радио со словами: «Бои должны прекратиться», и запросил у немцев условия перемирия. Нация вздохнула с облегчением. 18 июня Де Голль обратился к народу по радио со словами: «Франция проиграла сражение, но она не проиграла войну!» 19 июня немцы форсировали Луару. 22 июня 1940 года было подписано перемирие. Около шестидесяти процентов территории страны попало под немецкую оккупацию. Юг Франции, колониальная империя и флот оставались под контролем правительства Петена. 27 июня Черчилль пригласил Де Голля на Даунинг-стрит и объявил ему: «Раз Вы совсем один — хорошо, я признáю только Вас». Британское правительство признало Де Голля главой французов.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Демонстрации под антисемитскими, антикоррупционными и антиправительственными лозунгами шли в Париже с первых дней аферы Ставиского. Однако 6 февраля своих людей на площадь Согласия призвали сразу все — «Патриотическая молодёжь», «Королевские камелоты», «Французское действие», «Французская солидарность», «Ассоциация ветеранов» и «Федерация налогоплательщиков». В протестах приняли участие около 50 тысяч человек, в том числе до 6 тысяч членов военизированных формирований. Некоторые из них пришли с оружием. Отдельно выступили «Огненные кресты». Демонстрация вскоре переросла в столкновения с полицией и войсками. Впервые со времён Парижской коммуны солдаты стреляли в гражданских. Несколько десятков человек погибли, количество раненых на обеих сторонах исчислялось тысячами.
Кажется, все сходятся во мнении, что если бы к драке присоединились «Огненные кресты», правые лиги выиграли бы это противостояние и взяли бы власть. Но полковник де ля Рок заявил, что Франция ещё не готова, и его люди ограничились участием в мирной манифестации. Уличную схватку выиграла полиция, однако пресса стала называть действующий социалистический кабинет правительством убийц, и правительство пало. Был сформирован новый кабинет, в котором пост министра обороны достался герою Первой мировой войны маршалу Филиппу Петену (это был его первый министерский опыт).
Правые пoпытались создать Фронт Свободы, но не смогли объединиться. Левые, напротив, образовали Народный Фронт, выиграли выборы 1936 года и запретили все правые лиги. Естественно, правые настроения в обществе от этого не ослабли. Они лишь радикализовались. Многие запрещённые лиги преобразовались в политические партии. Например, «Огненные кресты» стали Социальной партией. Часть правых боевиков разочаровалась в консервативных вождях, в 1934-м не сделавших последнего шага, и перешла на фашистские позиции.
1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу. 3 сентября Франция объявила Германии войну, но в последующие 10 месяцев её участие в боевых действиях сводилось в основном к отправке экспедиционного корпуса на защиту Норвегии. 10 мая 1940 года немцы начали вторжение в Голландию, Бельгию и Францию. После этого события развивались стремительно. Через пять дней Голландия капитулировала. Французский главнокомандующий Морис Гамелен выдвинул лозунг, который французы выдвигают во всех серьёзных войнах, начиная с 1792 года - «Отечество в опасности!» - и отдал приказ о наступлении. Полковник Дe Голль принялся его исполнять и нанёс немцам несколько чувствительных ударов.
Однако 19 мая Гамелен был снят с должности и заменён на Максима Вейгана, в 1918 году диктовавшего немцам условия Компьенского перемирия (Гамелена обвинили в медлительности). Прилетевший из Сирии Вейган приступил к исполнению обязанностей 20 мая. Hекоторое время спустя oн заявил, что если бы получил свой пост на две недели раньше, то опять остановил бы немцев, но сейчас уже ничего невозможно сделать. При подготовке этого текста я посмотрел, как по-французски будет «игра в поддавки». Оказалось, jeu de qui perd gagne.
Слева: генерал Максим Вейган. Справа: маршал Анри Филипп Петен
Поражение Франции в 1940 году несколько десятилетий объяснялось тем, что Германия якобы раполагала современной, механизированной и маневренной армией, а старомодные войска Союзников воевали так, словно на дворе по-прежнему стоял 1918 год. Эта теория не просто не выдерживает никакой критики, она представляет собой нонсенс. Германия физически не могла создать армию, которая превосходила бы армии её противников. Чтобы стало ясно, кто был кем в реале, а не в военных пропагандистских картинках, приведу несколько цифр.
В ту пору в Соединённых Штатах на каждых четырёх жителей приходилась одна машина. Во Франции этот показатель составлял один автомобиль на восемь человек, в Великобритании - один на четырнадцать. В Германии - один на сорок семь.
История о том, как немецкая пехота на своих двоих и немeцкая артиллерия на конской тяге стремительно маневрировали, а механизированные французские части не успевали реагировать на их действия - это шедевр пиара. В 1940 году на Западном фронте из 135 немецких дивизий моторизованы были лишь 16 (Франция располагала 117 моторизовaнными дивизиями). 2439 немецких танков противостояли 3254 французских, 7378 немецких орудий - 10700 французских. Это данные только по французской армии, без учёта вооружённых сил Бельгии и британского экспедиционного корпуса.
Правые пoпытались создать Фронт Свободы, но не смогли объединиться. Левые, напротив, образовали Народный Фронт, выиграли выборы 1936 года и запретили все правые лиги. Естественно, правые настроения в обществе от этого не ослабли. Они лишь радикализовались. Многие запрещённые лиги преобразовались в политические партии. Например, «Огненные кресты» стали Социальной партией. Часть правых боевиков разочаровалась в консервативных вождях, в 1934-м не сделавших последнего шага, и перешла на фашистские позиции.
1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу. 3 сентября Франция объявила Германии войну, но в последующие 10 месяцев её участие в боевых действиях сводилось в основном к отправке экспедиционного корпуса на защиту Норвегии. 10 мая 1940 года немцы начали вторжение в Голландию, Бельгию и Францию. После этого события развивались стремительно. Через пять дней Голландия капитулировала. Французский главнокомандующий Морис Гамелен выдвинул лозунг, который французы выдвигают во всех серьёзных войнах, начиная с 1792 года - «Отечество в опасности!» - и отдал приказ о наступлении. Полковник Дe Голль принялся его исполнять и нанёс немцам несколько чувствительных ударов.
Однако 19 мая Гамелен был снят с должности и заменён на Максима Вейгана, в 1918 году диктовавшего немцам условия Компьенского перемирия (Гамелена обвинили в медлительности). Прилетевший из Сирии Вейган приступил к исполнению обязанностей 20 мая. Hекоторое время спустя oн заявил, что если бы получил свой пост на две недели раньше, то опять остановил бы немцев, но сейчас уже ничего невозможно сделать. При подготовке этого текста я посмотрел, как по-французски будет «игра в поддавки». Оказалось, jeu de qui perd gagne.
Слева: генерал Максим Вейган. Справа: маршал Анри Филипп Петен
Поражение Франции в 1940 году несколько десятилетий объяснялось тем, что Германия якобы раполагала современной, механизированной и маневренной армией, а старомодные войска Союзников воевали так, словно на дворе по-прежнему стоял 1918 год. Эта теория не просто не выдерживает никакой критики, она представляет собой нонсенс. Германия физически не могла создать армию, которая превосходила бы армии её противников. Чтобы стало ясно, кто был кем в реале, а не в военных пропагандистских картинках, приведу несколько цифр.
В ту пору в Соединённых Штатах на каждых четырёх жителей приходилась одна машина. Во Франции этот показатель составлял один автомобиль на восемь человек, в Великобритании - один на четырнадцать. В Германии - один на сорок семь.
История о том, как немецкая пехота на своих двоих и немeцкая артиллерия на конской тяге стремительно маневрировали, а механизированные французские части не успевали реагировать на их действия - это шедевр пиара. В 1940 году на Западном фронте из 135 немецких дивизий моторизованы были лишь 16 (Франция располагала 117 моторизовaнными дивизиями). 2439 немецких танков противостояли 3254 французских, 7378 немецких орудий - 10700 французских. Это данные только по французской армии, без учёта вооружённых сил Бельгии и британского экспедиционного корпуса.
Bсе цифры взяты мною из статьи "Германия во время войны не была великой державой, историки считают, что это была лишь пропаганда", появившейся на чешском сервере eurozpravy.cz. 6 апреля сего года /zahranicni.eurozpravy.cz/eu/186147-nemecko-za-valky-velmoci-nebylo-slo-jen-o-propagandu-mini-historici/ ; в ней чехи ссылаются на сервер History extra и британского историка Джеймса Холланда. Цифры, привoдимые другими авторами, могут отличаться в деталях, но их порядок остаётся тем же. При этом все подчёркивают, что французские танки и артиллерия были не только многочисленнее, но и лучше немецких. Труднее сказать, у кого в 1940 году был перевес в авиации. Разные авторы приводят взаимоисключающие данные. В любом случае причины капитуляции Франции носили не военный, а политический характер.
Думаю, чисто технически Франция была в состоянии выиграть войну с Германией даже в одиночку. Но, с точки зрения политики, победа в войне, идущей по чужому сценарию, - это не победа. Политическая победа заключается в ломке чужого сценария и в достижении собственных целей в собственной игре. Франция не проиграла войну, она не пожелала воевать по англосаксонскому сценарию. Самоустранившись из чужой войны, французы начали свою игру.
26 мая британский экспедиционный корпус начал, а 4 июня — завершил эвакуацию из Дюнкерка. 11 июня во Францию прибыл Уинстон Черчилль. Он сделал французам массу предложений, от обороны Парижа по примеру республиканского Мадрида до создания франко-британской унии. Французы их отклонили (в тот день один из французских министров сказал, что лучше быть нацистской провинцией, чем британским доминионом). От содержащегося в мемуарах Черчилля описания переговоров с французским командованием у меня осталось ощущение, что французы просто насмехались над англичанами. 14 июня без боя был сдан Париж. 16 июня премьер-министр Рейно подал в отставку, и президент Лебрен предложил сформировать правительство маршалу Петену.
17 июня генерал Де Голль вылетел в Англию. В тот же день маршал Петен обратился к народу по радио со словами: «Бои должны прекратиться», и запросил у немцев условия перемирия. Нация вздохнула с облегчением. 18 июня Де Голль обратился к народу по радио со словами: «Франция проиграла сражение, но она не проиграла войну!» 19 июня немцы форсировали Луару. 22 июня 1940 года было подписано перемирие. Около шестидесяти процентов территории страны попало под немецкую оккупацию. Юг Франции, колониальная империя и флот оставались под контролем правительства Петена. 27 июня Черчилль пригласил Де Голля на Даунинг-стрит и объявил ему: «Раз Вы совсем один — хорошо, я признáю только Вас». Британское правительство признало Де Голля главой французов.
10 июля 1940 года в курортном городке Виши большинство депутатов Национального собрания Франции проголосовали за ликвидацию парламентской системы и передачу диктаторских полномочий маршалу Анри-Филиппу-Бенони-Омеру-Жозефу Петену (569 голосов за, 80 против, 17 воздержались). Петен получил титул главы государства (слово республика больше не употреблялось). Премьер-министром стал Пьер Лаваль, министром обороны — Максим Вейган. Чуть позже Вейган организовал военный трибунал, который заочно приговорил Де Голля к смерти за измену родине в пользу Великобритании. Третья республика была упразднена, во Франции началась национальная революция.
Песня Maréchal, nous voilà ! ("Маршал, мы здесь!"), неофициальный гимн французского государства в 1940-1944 годах.
Песня Maréchal, nous voilà ! ("Маршал, мы здесь!"), неофициальный гимн французского государства в 1940-1944 годах.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)