Оригинал взят у
Европа в 1848-1849 гг.
Любое историческое расследование это детектив с непредсказуемой развязкой. Как я писал, терроризм в современном виде возник в середине XIX века. Когда точно никто не знает, но вычислить это достаточно просто и тут не нужно быть персонажем Агаты Кристи.
Поговорим о дате, с которой имеет смысл вести летоисчисление современного терроризма: 1848. Ровно через два века после Вестфальского мира Европа впала в очередную пучину бедствий. Что нам известно об этих событиях? На самом деле до смешного мало. Поскольку речь идет о терроризме, в Российской Империи на этот счет была своя, вполне монархически выдержанная точка зрения. Её можно понять: никто не хотел рассказывать фрустрированным обывателям о секте «Аум Синкрикё» в отсутствие доступного успокоительного в аптеках.
Больной уже мертв или еще не ожил?
В самой Европе события мало что поменяли, поэтому в период 1917-1991 гг. также не принято было говорить о неудачных революциях, тянувшихся по советскому календарю весь XIX. Меж тем, 1848-1849 гг. крайне интересны и заслуживают самого детального изучения, благо материала масса.
Ни у кого нет хотя бы примерного объяснения, что конкретно произошло на континенте в этот момент времени. Почти моментально население одной за другой европейских монархий начало впадать в состояние психоза. Некоторые оставались в состоянии «полуприсяда» больше 4 лет. Почти все традиционные исторические штудии приписывают сии чудесные дела набору традиционных факторов: урбанизация, либерализация, идеализация.
Разумеется массы не делают историю. Но массы служат фоном истории и фоном органичным. Нельзя себе представить, чтобы на тихих улочках скучного немецкого городка на юге Баварии начали одного за другим убивать полицейских, а обыватели бы только хлопали глазами или того хлеще потворствовали убийцам. Происходило же именно это.
Свобода и монархи
Не вдаваясь в объяснения и исторические параллели, можно считать это универсальной базой всех социальных изменений традиционных государств. Человек, оказавшийся в другой социальной (деревня → город), этнической («датчанин» в прусском городе) или материальной (ремесленник → буржуа) ситуации нуждается в том, что сейчас бы назвали психологической помощью. Собственно, адаптация к новой жизненной ситуации всегда чревата нарушением основ целеполагания. Классическая ситуация психоанализа: у пациента существует набор желаний, который невозможно исполнить в его проекции реальности. Что делать ему непонятно. Зато понятно какие вспышки невероятной агрессии вызывает подавление желаний. Именно эту агрессию и можно направить по своему хотению в удобное русло. Например, в демагогическое сопротивления любого рода: от социализма до Гринписа.
Жан-Мартэн Шарко за работой. Он хорошо понимал революционеров и в особенности революционерок :-)
К великому сожалению, психоанализ возник 30-ю годами позже злополучного года и посему не смог предотвратить накал страстей. Социальный сдвиг, сопровождаемый ослаблением государственного контроля, вызывает появление речистых «владимиров-ильичей» в вышиванках, которые вешают на уши доверчивых обывателей идеологическую мишуру.
Репетиционный акт «Арабской весны» версии 0.1 made in 1848 включал в себя следующие европейские государства: Италия, Франция, Германия, Дания, Бельгия, Австро-Венгерская Империя, Польша и даже Ирландия. «Владимиры-ильчи» там были многочисленны и очень востребованы.
Застрельщиком здесь была Италия, но наиболее значимыми события получились в Германии. Не ставя себе задачу в подробностях рассказать о «мартовских тезисах» событий 1848 в Пруссии, Шлезвиге и Баварии, кратко резюмирую: мировое переустройство вновь потерпело поражение. Однако на обломках несбывшихся надежд образовалась вербальная прослойка, органично соединяющая иллюзорные идеи Сен-Симона с коктейлем Молотова. Она послужила образцом психоаналитических инструкций всех последующих «пламенных борцов» вплоть до Rot Front. Кто-то вспомнит отцов Великой Французской Революции. И да, первенство принадлежит им. Однако сама французская революция принадлежала уже совсем другой эпохе и не могла быть наглядной иллюстрацией. Немцы же были в буквальном смысле, как на ладони.
Флаг Миссури
Интересно отметить, что многие видные деятели 1848 нашли себе убежище в США. Их по разным оценкам насчитывают до 100 000 человек. Как это не парадоксально, они, в значительной степени, сформировали современную повестку «Нового Рима».
Приведу красноречивый пример. Многим ли нашим соотечественникам известно имя Карла Шурца? Думаю, что нескольким процентам тех, кто специально интересуется вопросом.
Этот немецкий революционер, по всем канонам жанра вышедший из среды студенческого масонства, стал одной из ключевых фигур американской революции. Повоевав в охотку с прусской армией, он эмигрировал в США и занялся юридической практикой. Квалифицированных кадров не хватало и плохо говорящий по-английски, но неплохо выражающий свои мысли на бумаге Шурц. становится идеологом республиканской партии. Его конек задолго до появления на горизонте «освободителя» Линкольна: отстаивание прав чернокожего населения юга Америки.
Ницще? Представьте, нет. А он ведь тоже философ Шурц. Шурц, Карл!
Подчеркну, именно беглые немцы идеологически обосновали и показали пример либерализации традиционного колониального уклада южных штатов. Благо все они были на новенького и работали в урбанизированных районах Северо-Востока США. Шурц лично давал уроки свободы (интересно, как это).
Наш активнейший участник гражданской войны в Соединенных Штатах и, между прочим, один из первых дипломатических работников этой страны в мире. Именно ему мировой гегемон обязан современными законами и публичной политической риторикой, которая так любима всеми американскими политиками до сих пор. Порассуждать ведь есть о чем. Например, о ликвидации деятельности Ku-Klux-Klan в Миссури и общей демонизации этого социального предохранителя, о правильном немецком образовании на примере насильственного подражания вышедшей в тираж средневековой университетской демагогии и т.д.
Фирменный портрет в превычном революционном антураже
Умер Шурц в 77 лет в Нью-Йорке и до сих пор по всему североамериканскому континенту стоит больше двух десятков его памятников.
При жизни покойный был объектом едких острот карикатуристов, а тут вишь ты, герой просвещения
Образ немецкого гелертера-либерала очень хорошо и с любовью показан в «Джанго освобожденном». Если Европа избегает реанимирования своих героев, то США считают их родоначальниками американской свободы.
На уроке свободы. Валц (слева) играет Шульца, который Шурц. Остроумно.
В образе международного авантюриста и друга беглых рабов легко узнается Карл Шурц.
Вообщем-то, так все в жизни и было: опытный резонер приехал «лечить» утомленных нарзаном плантаторов. И вылечил в итоге, так что не разогнутся:
Языком шлепать рабы не мастера, зато руки помнят «уроки свободы»
Продолжение воспоследует...