Игорь Манцов
К утру умереть
В удивительной и недооценённой картине Брагинского/Рязанова «Старики-разбойники», которую кусками пересмотрел в субботу по телевизору, есть, кроме прочего, такой блистательный закадровый комментарий: «Инкассаторов регулярно проверяли на способность стрелять. И если человек не выбивал нужное количество очков или вообще не попадал в мишень, его всё равно… оставляли на работе», как-то так.
Здесь важное послание. Да и вся картина об этом. О чём же? Сейчас попробую сформулировать.
В Перестройку «совку» регулярно предъявлялись две базовые претензии. Первая: репрессии, репрессии, кругом одни репрессии, человеческая жизнь ничего не стоила. Вторая: в ситуации отсутствия конкуренции советский человек плохо работал, и ему за это ничего не было, что, дескать, страну и обрекло, и разрушило.
Про первую чуть позже. Про вторую – на материале «Стариков…» прямо сейчас. Советский Союз, да, был таким инкубатором по выращиванию/формированию нового человека из понаехавших в города крестьян, из лишь немногим менее тёмных пролетариев. Только эти социальные группы занимали партийно-правительственное руководство в положительном смысле. Эти люди, на самом деле, как дети. Растерянные, безжалостные к себе и к другим половозрелые дети.
Моисей, кажется, водил выведенных из египетского рабства евреев 40 лет по пустыне. Советская власть, в сущности, делала то же самое. Да, тепличные условия, да, много маразма, да, потакание слабостям. Не попал в мишень, но остаёшься на работе. Почему, мля, духовный подвиг Моисея евреи увековечили, а неумные русские идеологи до сих пор отрицают ещё более значительное духовное усилие вождей советских?!
Просто не понимают, что такое и кто такие были русские крестьяне! Из слишком хороших происходят, вероятно, семей.
«Старики-разбойники» - гениальная по точности картина. В ней показана совершенно инфантильная среда. Под видом милиционеров, инкассаторов, инженеров, интеллигенции дана рабоче-крестьянская по происхождению прослойка. Пресловутая «эффективность» почти нулевая, самосознание аховое. Советская власть, на деле, была бережная. Да, к своим.
Вот в картине появляется «чужой». Это карьерист в исполнении Андрея Миронова. В сущности, он прототип перестройщика. Конечно, этот тип эффективнее, нежели Мячиков в исполнении Никулина. Нахрап, презрение к неловким слоям, давление, выдавливание. И что же, Советская власть должна была ТАКОГО терпеть? Полагаю, наподдавали ТАКИМ правильно. До поры. Потом-то партийно-правительственная верхушка переродилась и с персонажами а ля Миронов заключила тайные договора.
Теперь вот зато мы видим, чего стоила «эффективность». Я вот по знакомой мне сфере сужу: кинопроизводство, кинокритика – существуют четверть века в режиме «некомпетентное говнище».
Итак, прежде чем судить-рядить, необходимо учитывать классовые интересы.
Ещё посмотрел картину «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». Авторов даже и не стану называть, настолько вещь эта всегда меня отталкивала. Исключительно мерзостная вещица. Такой взбрык претендующих на власть и ненавидящих «простаков» столичных интеллигентов. Папа постановщика, кстати, какой-то был очень крупный партийный функционер! Вот вам и смычка диссидентов с предателями от партаппарата.
В фильме дан последовательный скотский наезд на тот самый порядок, который столь по-доброму преподносят в «Стариках…» Брагинский с Рязановым. Что ни эпизод, что ни реплика – всё сводится к претензиям в адрес всё регламентирующей государственной машины. И нет дела авторам до того, что эта суровая советская машина – единственное что спасало и достоинство, и элементарное благосостояние, извините, «трудящихся».
Персонаж Евстигнеева по фамилии Дынин придуман как самодур из деревенских. Евстигнеев хорошо своего персонажа даёт, утепляет как может, ибо человек по натуре не злой и сам рабоче-крестьянских кровей. Но роль Евстигнееву предписана чудовищная. И там же ведь прописаны прямые указания на дынинскую деревенскость: «Помню, у матери нас девять человек было…»
Очень грязная картина, предельно неприятная. Кстати, символично, что позднее Элем Климов станет делать «Агонию», где даст очень неприглядного сибирского крестьянина Распутина. Неопрятного и мерзкого. Ещё интереснее, что в показанном на минувшей неделе относительно новом сериале про Распутина с Владимиром Машковым в главной роли – акценты иные. Здесь Григорий Ефимович дан с пониманием, а вина перекладывается на аристократию и предавшего царя.
Связь между «Добро пожаловать…» и «Агонией» - очень же интересна, показательна. Две картины абсолютно про одно и то же! Лень проверять, но, кажется, там и сценаристы одни и те же, не только постановщик. А вы, читатели, замечали, что два будто бы страшно разнесённых фильма исключительно про одно?!
Что касается «жестокостей» и «репрессий». Не справиться с социальными персонажами вроде мироновского чудака на букуву «м» из «Стариков…» иным образом. Иной антропологический тип. Рязанов, конечно, интеллигент-либерал по сознанию, но бессознательное чутьё у него удивительное. Всё верно, потому, в образе схватил. Хороший был человек и гениальный же художник, светлая ему память.
Советская власть, как умела, соблюдала баланс. Она бы и рада была дожидаться, но её всё время дёргали за рукав: давай, дескать, «интересную жизнь»! Дёргали, конечно, столичные грамотные. Тысяч, думаю, триста-четыреста, не более. Не давали выполнить работу Моисея.
Сравните ещё раз «Агонию» и сериал «Григорий Р.». В первой акцент сделан на том, что мужик – грязный, дикий и в бороде у него капуста. Во втором – на том, что мужик тонкий, духовидец, его ненавидели и предали за это самое «грамотные» царских кровей. Сериал этот - отрадное явление. Невеликий, но светлый по своим устремлениям.
Что касается Элема Климова, показательно же, что именно ему дали возглавить в Перестройку Союз Кинематографистов после, кстати, отвратительной кликушеской вещи «Иди и смотри». И что же Климов?!
Ни единого метра бедняга больше не снял. Носился с либеральными химерами. Одна из самых зловещих, но и трагических фигур отечественного кинематографа.
Чего не снял-то? Добился же вожделенной «свободы».
А нечего им сказать. Звенящая пустота там, где ум, сердце и душа. Подавили рабоче-крестьян, как того хотели, но здесь-то и обнаружилось: никакого иного проекта, кроме негативного, у крикливых людишек нету.
Как хорошо у Некрасова:
«Когда-то в Нижний попадем? —
Один сказал. — Когда б попасть
Хоть на Илью...» — Авось придем, —
Другой, с болезненным лицом,
Ему ответил. — Эх, напасть!
Когда бы зажило плечо,
Тянул бы лямку, как медведь,
А кабы к утру умереть —
Так лучше было бы еще... —
Он замолчал и навзничь лег.
Я этих слов понять не мог,
Но тот, который их сказал,
Угрюмый, тихий и больной,
С тех пор меня не покидал!
Он и теперь передо мной».
Некрасов огромен и прекрасен. «А кабы к утру умереть, так лучше было бы ещё!» - русскому простаку, невежественному и третируемому, настолько всё равно было - умереть сегодня или завтра, на фронте, у станка или в лагере - что он не воспринимал социальные «ужасы» 20-30-40-х настолько трагично, насколько приписывали ему хитрые/наглые грамотные.
…Все эти простые, в общем-то, вещи до такой степени не присутствуют в поле отечественных дискуссий, что я не стану спешить договаривать/додумывать сразу же. Ещё, полагаю, лет тридцать-сорок понадобится, чтоб хотя бы обозначить правильный вектор движения мысли. А всё, что до сего дня говорилось про мою страну и её судьбу, - по большей части тяжёлый невменяемый бред.
Фантазмы, навязанные грамотным меньшинством великому народу.
К утру умереть
В удивительной и недооценённой картине Брагинского/Рязанова «Старики-разбойники», которую кусками пересмотрел в субботу по телевизору, есть, кроме прочего, такой блистательный закадровый комментарий: «Инкассаторов регулярно проверяли на способность стрелять. И если человек не выбивал нужное количество очков или вообще не попадал в мишень, его всё равно… оставляли на работе», как-то так.
Здесь важное послание. Да и вся картина об этом. О чём же? Сейчас попробую сформулировать.
В Перестройку «совку» регулярно предъявлялись две базовые претензии. Первая: репрессии, репрессии, кругом одни репрессии, человеческая жизнь ничего не стоила. Вторая: в ситуации отсутствия конкуренции советский человек плохо работал, и ему за это ничего не было, что, дескать, страну и обрекло, и разрушило.
Про первую чуть позже. Про вторую – на материале «Стариков…» прямо сейчас. Советский Союз, да, был таким инкубатором по выращиванию/формированию нового человека из понаехавших в города крестьян, из лишь немногим менее тёмных пролетариев. Только эти социальные группы занимали партийно-правительственное руководство в положительном смысле. Эти люди, на самом деле, как дети. Растерянные, безжалостные к себе и к другим половозрелые дети.
Моисей, кажется, водил выведенных из египетского рабства евреев 40 лет по пустыне. Советская власть, в сущности, делала то же самое. Да, тепличные условия, да, много маразма, да, потакание слабостям. Не попал в мишень, но остаёшься на работе. Почему, мля, духовный подвиг Моисея евреи увековечили, а неумные русские идеологи до сих пор отрицают ещё более значительное духовное усилие вождей советских?!
Просто не понимают, что такое и кто такие были русские крестьяне! Из слишком хороших происходят, вероятно, семей.
«Старики-разбойники» - гениальная по точности картина. В ней показана совершенно инфантильная среда. Под видом милиционеров, инкассаторов, инженеров, интеллигенции дана рабоче-крестьянская по происхождению прослойка. Пресловутая «эффективность» почти нулевая, самосознание аховое. Советская власть, на деле, была бережная. Да, к своим.
Вот в картине появляется «чужой». Это карьерист в исполнении Андрея Миронова. В сущности, он прототип перестройщика. Конечно, этот тип эффективнее, нежели Мячиков в исполнении Никулина. Нахрап, презрение к неловким слоям, давление, выдавливание. И что же, Советская власть должна была ТАКОГО терпеть? Полагаю, наподдавали ТАКИМ правильно. До поры. Потом-то партийно-правительственная верхушка переродилась и с персонажами а ля Миронов заключила тайные договора.
Теперь вот зато мы видим, чего стоила «эффективность». Я вот по знакомой мне сфере сужу: кинопроизводство, кинокритика – существуют четверть века в режиме «некомпетентное говнище».
Итак, прежде чем судить-рядить, необходимо учитывать классовые интересы.
Ещё посмотрел картину «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён». Авторов даже и не стану называть, настолько вещь эта всегда меня отталкивала. Исключительно мерзостная вещица. Такой взбрык претендующих на власть и ненавидящих «простаков» столичных интеллигентов. Папа постановщика, кстати, какой-то был очень крупный партийный функционер! Вот вам и смычка диссидентов с предателями от партаппарата.
В фильме дан последовательный скотский наезд на тот самый порядок, который столь по-доброму преподносят в «Стариках…» Брагинский с Рязановым. Что ни эпизод, что ни реплика – всё сводится к претензиям в адрес всё регламентирующей государственной машины. И нет дела авторам до того, что эта суровая советская машина – единственное что спасало и достоинство, и элементарное благосостояние, извините, «трудящихся».
Персонаж Евстигнеева по фамилии Дынин придуман как самодур из деревенских. Евстигнеев хорошо своего персонажа даёт, утепляет как может, ибо человек по натуре не злой и сам рабоче-крестьянских кровей. Но роль Евстигнееву предписана чудовищная. И там же ведь прописаны прямые указания на дынинскую деревенскость: «Помню, у матери нас девять человек было…»
Очень грязная картина, предельно неприятная. Кстати, символично, что позднее Элем Климов станет делать «Агонию», где даст очень неприглядного сибирского крестьянина Распутина. Неопрятного и мерзкого. Ещё интереснее, что в показанном на минувшей неделе относительно новом сериале про Распутина с Владимиром Машковым в главной роли – акценты иные. Здесь Григорий Ефимович дан с пониманием, а вина перекладывается на аристократию и предавшего царя.
Связь между «Добро пожаловать…» и «Агонией» - очень же интересна, показательна. Две картины абсолютно про одно и то же! Лень проверять, но, кажется, там и сценаристы одни и те же, не только постановщик. А вы, читатели, замечали, что два будто бы страшно разнесённых фильма исключительно про одно?!
Что касается «жестокостей» и «репрессий». Не справиться с социальными персонажами вроде мироновского чудака на букуву «м» из «Стариков…» иным образом. Иной антропологический тип. Рязанов, конечно, интеллигент-либерал по сознанию, но бессознательное чутьё у него удивительное. Всё верно, потому, в образе схватил. Хороший был человек и гениальный же художник, светлая ему память.
Советская власть, как умела, соблюдала баланс. Она бы и рада была дожидаться, но её всё время дёргали за рукав: давай, дескать, «интересную жизнь»! Дёргали, конечно, столичные грамотные. Тысяч, думаю, триста-четыреста, не более. Не давали выполнить работу Моисея.
Сравните ещё раз «Агонию» и сериал «Григорий Р.». В первой акцент сделан на том, что мужик – грязный, дикий и в бороде у него капуста. Во втором – на том, что мужик тонкий, духовидец, его ненавидели и предали за это самое «грамотные» царских кровей. Сериал этот - отрадное явление. Невеликий, но светлый по своим устремлениям.
Что касается Элема Климова, показательно же, что именно ему дали возглавить в Перестройку Союз Кинематографистов после, кстати, отвратительной кликушеской вещи «Иди и смотри». И что же Климов?!
Ни единого метра бедняга больше не снял. Носился с либеральными химерами. Одна из самых зловещих, но и трагических фигур отечественного кинематографа.
Чего не снял-то? Добился же вожделенной «свободы».
А нечего им сказать. Звенящая пустота там, где ум, сердце и душа. Подавили рабоче-крестьян, как того хотели, но здесь-то и обнаружилось: никакого иного проекта, кроме негативного, у крикливых людишек нету.
Как хорошо у Некрасова:
«Когда-то в Нижний попадем? —
Один сказал. — Когда б попасть
Хоть на Илью...» — Авось придем, —
Другой, с болезненным лицом,
Ему ответил. — Эх, напасть!
Когда бы зажило плечо,
Тянул бы лямку, как медведь,
А кабы к утру умереть —
Так лучше было бы еще... —
Он замолчал и навзничь лег.
Я этих слов понять не мог,
Но тот, который их сказал,
Угрюмый, тихий и больной,
С тех пор меня не покидал!
Он и теперь передо мной».
Некрасов огромен и прекрасен. «А кабы к утру умереть, так лучше было бы ещё!» - русскому простаку, невежественному и третируемому, настолько всё равно было - умереть сегодня или завтра, на фронте, у станка или в лагере - что он не воспринимал социальные «ужасы» 20-30-40-х настолько трагично, насколько приписывали ему хитрые/наглые грамотные.
…Все эти простые, в общем-то, вещи до такой степени не присутствуют в поле отечественных дискуссий, что я не стану спешить договаривать/додумывать сразу же. Ещё, полагаю, лет тридцать-сорок понадобится, чтоб хотя бы обозначить правильный вектор движения мысли. А всё, что до сего дня говорилось про мою страну и её судьбу, - по большей части тяжёлый невменяемый бред.
Фантазмы, навязанные грамотным меньшинством великому народу.