Игорь Манцов
Нет жизни
Только что увидал в телевизоре диалог Юлии Меньшовой с певцом и типа композитором Вячеславом Малежиком. Он рассказал любопытную вещь, которая требует и комментария, и осмысления.
Когда, ещё в первой половине 70-х, ВИА «Весёлые ребята», где Малежик некоторое время прослужил и, кстати, никакими записями не отметился, выезжал на гастроли без худрука Павла Слободкина, парни р-резко меняли концертную программу. В первый же вечер внаглую убирали все фирменные хиты «Весёлых ребят», а пели исключительно западный репертуар.
Крутые ребята, они на полном серьёзе считали, что отечественная поп-эстетика их сковывает. Сдерживает их, так сказать, недюжинную мощь. Дескать, они же ничем не отличаются от аутентичных западных рокеров! Денно и нощно существовали в уверенности, что мешают проклятая власть и треклятая идеология.
Но.
В первый же вечер весёлых обиженных на свою нелёгкую совковую долю примоднённых ребят ставила на место публика. Что называется, народ. Который почему-то не хотел слушать западную рок-классику и западную же рок-свежесть.
То есть в свободное от концертов время ходившая на них публика, и малолетний я в том числе, неустанно искала модную западную продукцию, ловила её на радиоволнах, переписывала/хранила на магнитофонных бобинах. Однако же, заплатив деньги за билет, желала получать в режиме реального времени не кальку-суррогат, а своё/живое. Перепевки западных шлягеров, пускай умелые, если и не засвистывались, то не вызывали даже десятой доли того энтузиазма, который провоцировался вещами Дьячкова/Рычкова/Иванова/Тухманова/Добрынина/Слободкина.
Удивительно то, что деятели модных отечественных искусств не понимали этого тогда, не понимают сейчас. Малежик убил следующим заявлением, подводя сюжету итог: «Наша публика была ещё не готова к восприятию западной музыки». При этом на протяжении нескольких минут он несколько раз с пафосом заявлял, что ещё в юности, ещё в инженерном институте – прочитал большое количество книг.
Гра-амотный. Они, такие, любят настаивать и подчёркивать: особый статус, особые возможности, отдельные права.
Человек, сочинивший бессмертный опус про лили-лилипутика, у которого ножки тоньше прутика, идеально предъявляет стиль мышления тутошнего грамотного сословия. Беззастенчиво смешивает категории. Люди хотели (и хотят) западного, но от западных людей. Люди хотели (и хотят) своего – от своих. Поэтому уже на следующий вечер, после холодного недоумённого приёма публики, в программу концерта «Весёлых ребят» возвращались песни на русском.
Самое поразительное здесь - упёртость примоднённых парней. Ведь из рассказа Малежика следует, что история повторялась всякий раз, когда команда отправлялась на гастроли без Слободкина! Всякий новый раз они наивно надеялись на то, что публика «эстетически выросла», опять наступая на те же грабли. Народ в очередной раз ставил их на место, а они снова ставили над народом эксперимент, притворяясь кем-то другим. Примеряя престижные маски.
Мы к вам заехали на час.
Привет, бонжур, хэллоу.
А ну скорей любите нас,
Вам крупно повезло.
Кстати, пел это, кто не знает, базовый солист первого состава «Весёлых ребят» Леонид Бергер, уже стоявший в очереди на выезд из страны и потому в титры «Бременских музыкантов» ни в каком виде не попавший.
Получается, люди совершенно не умели соблюсти даже и свой денежный интерес! Они внутренне заказывали рынок, но нужен был умный, тонкий и трезвый Слободкин, чьё руководство санкционировала Советская власть, для того, чтобы «художники» своим горделивым своеволием не развалили его сильный коммерческий проект. Итак, власть предписывала им быть собою, а они вовсю мечтали быть двойниками. С этим мировоззренческим кошмаром, с этими «грамотными» мы и вступили в рынок. Посему калькирование превратилось здесь в базовую художественную дисциплину, а свою реальность отражать давно не получается.
Вчера в ночном эфире у Владимира Соловьёва экзальтированно обсуждали тему воспитания подрастающего поколения, ну, чтобы не протестовали, а культивировали лояльность. Там особенно запомнился колоритный и знаменитый православный священник Дмитрий Смирнов. Тоже производит впечатление очень гордого, самоувернного и не вполне адекватного человека.
Выслушал всех собравшихся и говорит: «Всё неверно. В центре всякого воспитания должен стоять Бог». Ну, это само по себе нормально, в рамках его конфессионально-профессиональной риторики. Но дальше – сразу – начинается кошмарное. Говорит, что к Богу может привести только крепкая семья, и что немедленно нужно вернуть к жёнам и детям всех покинувших семьи мужиков.
Во-первых, как это «вернуть»? Указом? Под страхом проклятия? В некотором смысле мы все тут и без того прокляты.
Во-вторых, пресловутая «семья», а тем более буржуазная, - конструкт, который способен обеспечить дорогу к Богу разве что в виде чудесного исключения. Случайно что ли основной движущей силой русской революции были евреи из местечек и поповские детки. И тем, и другим в сословной до безумия России приходилось, видать, одинаково несладко.
Про Иисусово «враги человеку домашние его» и не говорю.
Встречаю на улице давнюю добрую знакомую: в два раза младше меня, хорошая голова, пытливый ум, осенью вышла замуж за любимого человека. Вот она и говорит: некуда сходить, не о чем и не с кем поговорить, киноклуб приказал дого жить – ищу что-нибудь соизмеримое…
Страдает человек, искренне страдает. Не тотально, ибо семья молодая и пока что во всех смыслах устраивает/удовлетворяет, но достаточно сильно для того, чтобы суетиться в поисках ментальных отдушин с эмоциональными подушками безопасности.
А я в процессе прогулки ощущаю странность: что-то мне этот её монолог мучительно напоминает. На светофоре догадываюсь: напоминает совершенно случайно посмотренное по Первому каналу пару недель назад старое, не с Николь Кидман, американское кино «Степфордские жёны» (1975). Зацепился за просмотр только потому, что увидал в титрах имя Айры Левина, автора «Ребёнка Розмари».
Так вот где я слышал жалобы красивой, любимой, успешной, сытой, продвинутой, счастливой семейной молодой женщины на то, что сытость и безопасность уже, скорее, пугают, нежели радуют!
Оказывается, в очередной раз американская культура дала убедительную аналитику в комплекте с выразительной образностью: в 1975-ом сняли кино про Россию 2017-го. Точное до психологических мелочей, страшное до жути.
Метафора, до которой здешнее искусство, полагаю, не дорастёт уже никогда. Потому что фантазирует и примеряет чужие маски с чужими мыслями. А примерять чужие мысли закономерно значит тупеть.
Пока тутошние грамотные человечки пребывают в мечтаниях: осуществиться в качестве двойников, тамошние грамотные человечки выполняют работу и за себя, и за того, то бишь нашего стыдящегося всего подлинного в себе, парня.
Певцы, попы и режиссёры - неадекваты/фантазёры.
Жить без них.
Нет жизни
Только что увидал в телевизоре диалог Юлии Меньшовой с певцом и типа композитором Вячеславом Малежиком. Он рассказал любопытную вещь, которая требует и комментария, и осмысления.
Когда, ещё в первой половине 70-х, ВИА «Весёлые ребята», где Малежик некоторое время прослужил и, кстати, никакими записями не отметился, выезжал на гастроли без худрука Павла Слободкина, парни р-резко меняли концертную программу. В первый же вечер внаглую убирали все фирменные хиты «Весёлых ребят», а пели исключительно западный репертуар.
Крутые ребята, они на полном серьёзе считали, что отечественная поп-эстетика их сковывает. Сдерживает их, так сказать, недюжинную мощь. Дескать, они же ничем не отличаются от аутентичных западных рокеров! Денно и нощно существовали в уверенности, что мешают проклятая власть и треклятая идеология.
Но.
В первый же вечер весёлых обиженных на свою нелёгкую совковую долю примоднённых ребят ставила на место публика. Что называется, народ. Который почему-то не хотел слушать западную рок-классику и западную же рок-свежесть.
То есть в свободное от концертов время ходившая на них публика, и малолетний я в том числе, неустанно искала модную западную продукцию, ловила её на радиоволнах, переписывала/хранила на магнитофонных бобинах. Однако же, заплатив деньги за билет, желала получать в режиме реального времени не кальку-суррогат, а своё/живое. Перепевки западных шлягеров, пускай умелые, если и не засвистывались, то не вызывали даже десятой доли того энтузиазма, который провоцировался вещами Дьячкова/Рычкова/Иванова/Тухманова/Добрынина/Слободкина.
Удивительно то, что деятели модных отечественных искусств не понимали этого тогда, не понимают сейчас. Малежик убил следующим заявлением, подводя сюжету итог: «Наша публика была ещё не готова к восприятию западной музыки». При этом на протяжении нескольких минут он несколько раз с пафосом заявлял, что ещё в юности, ещё в инженерном институте – прочитал большое количество книг.
Гра-амотный. Они, такие, любят настаивать и подчёркивать: особый статус, особые возможности, отдельные права.
Человек, сочинивший бессмертный опус про лили-лилипутика, у которого ножки тоньше прутика, идеально предъявляет стиль мышления тутошнего грамотного сословия. Беззастенчиво смешивает категории. Люди хотели (и хотят) западного, но от западных людей. Люди хотели (и хотят) своего – от своих. Поэтому уже на следующий вечер, после холодного недоумённого приёма публики, в программу концерта «Весёлых ребят» возвращались песни на русском.
Самое поразительное здесь - упёртость примоднённых парней. Ведь из рассказа Малежика следует, что история повторялась всякий раз, когда команда отправлялась на гастроли без Слободкина! Всякий новый раз они наивно надеялись на то, что публика «эстетически выросла», опять наступая на те же грабли. Народ в очередной раз ставил их на место, а они снова ставили над народом эксперимент, притворяясь кем-то другим. Примеряя престижные маски.
Мы к вам заехали на час.
Привет, бонжур, хэллоу.
А ну скорей любите нас,
Вам крупно повезло.
Кстати, пел это, кто не знает, базовый солист первого состава «Весёлых ребят» Леонид Бергер, уже стоявший в очереди на выезд из страны и потому в титры «Бременских музыкантов» ни в каком виде не попавший.
Получается, люди совершенно не умели соблюсти даже и свой денежный интерес! Они внутренне заказывали рынок, но нужен был умный, тонкий и трезвый Слободкин, чьё руководство санкционировала Советская власть, для того, чтобы «художники» своим горделивым своеволием не развалили его сильный коммерческий проект. Итак, власть предписывала им быть собою, а они вовсю мечтали быть двойниками. С этим мировоззренческим кошмаром, с этими «грамотными» мы и вступили в рынок. Посему калькирование превратилось здесь в базовую художественную дисциплину, а свою реальность отражать давно не получается.
Вчера в ночном эфире у Владимира Соловьёва экзальтированно обсуждали тему воспитания подрастающего поколения, ну, чтобы не протестовали, а культивировали лояльность. Там особенно запомнился колоритный и знаменитый православный священник Дмитрий Смирнов. Тоже производит впечатление очень гордого, самоувернного и не вполне адекватного человека.
Выслушал всех собравшихся и говорит: «Всё неверно. В центре всякого воспитания должен стоять Бог». Ну, это само по себе нормально, в рамках его конфессионально-профессиональной риторики. Но дальше – сразу – начинается кошмарное. Говорит, что к Богу может привести только крепкая семья, и что немедленно нужно вернуть к жёнам и детям всех покинувших семьи мужиков.
Во-первых, как это «вернуть»? Указом? Под страхом проклятия? В некотором смысле мы все тут и без того прокляты.
Во-вторых, пресловутая «семья», а тем более буржуазная, - конструкт, который способен обеспечить дорогу к Богу разве что в виде чудесного исключения. Случайно что ли основной движущей силой русской революции были евреи из местечек и поповские детки. И тем, и другим в сословной до безумия России приходилось, видать, одинаково несладко.
Про Иисусово «враги человеку домашние его» и не говорю.
Встречаю на улице давнюю добрую знакомую: в два раза младше меня, хорошая голова, пытливый ум, осенью вышла замуж за любимого человека. Вот она и говорит: некуда сходить, не о чем и не с кем поговорить, киноклуб приказал дого жить – ищу что-нибудь соизмеримое…
Страдает человек, искренне страдает. Не тотально, ибо семья молодая и пока что во всех смыслах устраивает/удовлетворяет, но достаточно сильно для того, чтобы суетиться в поисках ментальных отдушин с эмоциональными подушками безопасности.
А я в процессе прогулки ощущаю странность: что-то мне этот её монолог мучительно напоминает. На светофоре догадываюсь: напоминает совершенно случайно посмотренное по Первому каналу пару недель назад старое, не с Николь Кидман, американское кино «Степфордские жёны» (1975). Зацепился за просмотр только потому, что увидал в титрах имя Айры Левина, автора «Ребёнка Розмари».
Так вот где я слышал жалобы красивой, любимой, успешной, сытой, продвинутой, счастливой семейной молодой женщины на то, что сытость и безопасность уже, скорее, пугают, нежели радуют!
Оказывается, в очередной раз американская культура дала убедительную аналитику в комплекте с выразительной образностью: в 1975-ом сняли кино про Россию 2017-го. Точное до психологических мелочей, страшное до жути.
Метафора, до которой здешнее искусство, полагаю, не дорастёт уже никогда. Потому что фантазирует и примеряет чужие маски с чужими мыслями. А примерять чужие мысли закономерно значит тупеть.
Пока тутошние грамотные человечки пребывают в мечтаниях: осуществиться в качестве двойников, тамошние грамотные человечки выполняют работу и за себя, и за того, то бишь нашего стыдящегося всего подлинного в себе, парня.
Певцы, попы и режиссёры - неадекваты/фантазёры.
Жить без них.